Синдром бесконечной радости - стр. 17
Обо всем – о том, что видела по дороге в город и обратно, о том, с кем и о чем говорила на комбинате, о планах, о предстоящих праздниках, о том, как распускаются первые листочки на деревьях, или о том, что выпал первый снег.
Ей иногда казалось, что Владлен ее слышит и даже реагирует на голос слабым движением руки, но это, конечно, было не так.
Во время последнего визита очень хороший московский невролог сказал, что никаких шансов на то, что Владлен когда-то откроет глаза и начнет хоть как-то реагировать на внешние раздражители, нет.
– У него здоровое сердце, Анна Андреевна, и это в данном случае скорее минус. Кора головного мозга давно мертва, это уже не человек, простите… он будет жить до тех пор, пока бьется сердце.
Анна тогда зажала руками уши и попросила доктора больше ничего не говорить, а сама всю ночь проплакала, понимая, что он прав – Владлен никогда уже не станет не то что прежним, а вообще – не станет. Его нет уже три года, и если первое время была хоть какая-то надежда, то теперь ее не стало.
Сегодня она тоже не изменила правилу и поднялась к Владлену.
Дежурившая медсестра Юля сразу встала со своего места у столика с компьютером:
– Здравствуйте, Анна Андреевна. А я тоже сегодня пораньше… Светку отпустила, она в город собиралась.
– Хорошо. Сходите пока перекусить, я побуду здесь.
– Да, конечно… – Девушка вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Анна придвинула стул к кровати, привычным жестом поправила одеяло и взяла руку Владлена в свои.
– Что мне делать, Влад? – спросила она таким тоном, словно муж был в состоянии услышать или дать совет. – Я не хочу отдавать то, что ты построил здесь. Но на меня, похоже, начнут давить. Пока не знаю, где и как, но чувствую, что это непременно случится, и очень скоро. Наш комбинат остался практически единственным, кто не вошел в состав холдинга. Тимур собрал информацию – и мне она не понравилась. Если я подпишу документы о слиянии, мы точно потеряем и комбинат, и город. Как мне быть, Влад?
Муж, конечно, молчал, он вообще вряд ли услышал ее слова и понял их смысл и уж точно вряд ли смог бы ответить на ее вопросы, даже если и знал на них ответы. Но от этих монологов Анне становилось легче, а порой даже приходили решения.
Но не сегодня. Она чувствовала себя запутавшейся в паутине, и каждое движение приводит только к тому, что паутина плотнее обнимает тело, мешая двигаться и дышать.
– Я не знаю, на кого могу положиться, даже Тимуру не доверяю, – продолжала она шепотом. – Мне кажется, что у всех есть свой интерес в этом предложении и в любой момент мне всадят нож в спину. Ты ведь сам говорил – предают те, кого ты заслоняешь грудью. Так трудно жить, когда не веришь… Анжелка вот в Москву улетела – я знаю, что к дочери, но вдруг – нет? Вдруг день рождения – только предлог? И так с каждым. Артем хотя бы вслух что-то произносит, а остальные молчат и, возможно, молча свое дело делают, я и понять не успею…