Синдикат - стр. 67
– Что – срабатывает? – спросила я тупо.
– Да то, что из нового департамента Розыска потерянных колен приходит электронное сообщение: индивид Михаил Степанович Головащенко принадлежит к потерянному колену Иссахара! Кстати, в анкете и стих присутствует, библейская характеристика, помнишь, что дана родоначальнику каждого колена праотцом нашим, Яаковом, на смертном одре. Так вот, Головащенко, например, из колена Иссахара:
«Иссахар, осел костистый, лежащий среди заград. И преклонил плечи свои для ношения клади, и стал работать в уплату дани». Головащенко, между прочим, – в процессе длительной беседы – действительно, производит впечатление осла.
Я поинтересовалась – на черта вся эта катавасия, и какая разница – к какому, например, колену принадлежит наш старый пропойца апостол Петр Гурвиц? Яша ответил, как он всегда отвечает – а интересно же! Восстановление народного тела, понимаешь, великая миссия. Красивое имя, высокая честь…
Ну, Яша, – оно известно, – романтик. Но удивительно, что романтиками предстают и отцы нашего ордена. И несентиментальные американские евреи, на чьи пожертвования производятся все эти сомнительные исторические разыскания.
Что бы это значило? И что значил тот недавний разговор в «Лицее» с Ной Рувимычем об этих самых коленах? Его фантастическую прозорливость? Или нечто большее?
Между прочим, о Клещатике: грех жаловаться, – первый наш семинар по искусству прошел замечательно. Вот что значит, как говорит мой Костян, – «фильтровать базар». «Договорились с Рувимычем по-хорошему, и, видите, – дядя не стал топить котят», – говорит он. Вообще, – заметно меня зауважал. Да, Ной Рувимыч не стал топить котят, наоборот: тем же днем, как и было обещано, мне позвонила Ниночка, главный менеджер «Глобал-Цивилизейшн», аккуратнейшим образом записала все наши просьбы и нужды, повторяя диктуемое мною журчаще успокаивающим голосом, и – камень упал с моей души… Выяснилось, что ничего мне не надо делать самой: бегать, ехать-договариваться в дом творчества, закупать блокноты-ручки-бумагу-воду… А для всего этого есть ангел небесный, Ниночка… Она-то и свяжется с дирекцией дома творчества, договорится об условиях проживания…
И все прошло, как по маслу, художники были счастливы, работали, не разгибая спин, и десять пронумерованных папок с отличными литографиями пустились в путешествия по самым разным стезям: одна в музей им. Пушкина, другая – на выставку в Словению, третья – в Еврейский музей Нью-Йорка…
Даже Клава, уважительно листая твердые литографские листы, сказал удовлетворенно: – Хорошая папка. Большая. Синяя… Налепи на эту замбуру наш синдикатовский знак, и пусть стоит здесь, у меня в кабинете. Буду показывать всем залетным бездельникам. Хотя они ни черта не понимают в искусстве…