Символизм в русской литературе. К современным учебникам по литературе. 11 класс - стр. 13

Или…

Начало ХХ века ознаменовалось резкими переменами в общественной жизни нашей страны. Появились новые силы; идеи, веками бродящие в народе, вдруг обнаружили способность к практическому воплощению. Нищета России велика, но не она определяет её внутренние силы, отнюдь не нищета лежит в основе национального самосознания. Россия была богата, но силы свои растеряла, забыла себя. Начав терять своё исконное, люди стали понимать то, что прежде не слишком ценили, чем не умели верно воспользоваться. Но теперь уже слишком поздно и можно только слагать песни о «бывшем богатстве» да «щедрости божьей», как это точно подметила Анна Ахматова («Думали: нищие мы, нету у нас ничего…).

«Душа, насладись и умри», – написал Валерий Брюсов («По меже»). Невольно он обратил внимание на то, что это будет последнее любование, за которым – смерть. Смерть того, что не захочет перевоплотиться, воспринять качество новых энергий. Но душа может идти «путём зерна» (В. Ходасевич. «Путём зерна»). То есть: она сойдёт во мрак – и оживёт.

Если выдержит.

Катастрофа в русско-японской войне, восстание в Москве и Петрограде – первая русская революция 1905 года, Первая Мировая война с огромными потерями с 1914 года, Февральская, затем Октябрьская революция в году тысяча девятьсот семнадцатом… Трагические события, свидетелями и участниками которых стали поэты всех литературных направлений, вызывали напряжённейшие лихорадочные попытки понять происходящее, постичь будущее страны. Всё должно измениться, возрождение возможно только через разрушение:

– мучительно взывал Андрей Белый, полный предчувствия наступающих перемен («Родине»). Потрясения не должны пугать и ввергать в панику – надо уметь принять их космическую неизбежность: «Не плачьте: склоните колени / …В потоки космических дней». Старая Русь – это не только сельская идиллия, это то, что предстаёт перед взором вдруг прозревшего человека:

всё это уходит подобно клочьям предутреннего кошмара под напором безжалостного солнечного света (З. Гиппиус. «Всё кругом».). Все «роковые разрухи» и «глухие глубины» (Андрей Белый. «Родине») оказываются обнажены. Но «Жалоб не надо; что радости в плаче? / Мы знаем, мы знаем: всё будет иначе», – как заклинание, твердит Зинаида Гиппиус.

Россия – «Мессия грядущего дня». Так заявил Андрей Белый. В этой огненной стихии, что захлестнула страну, знание переплавлялось с верой, надежда – с отчаянием. Из этого сплава должно было возродиться, выкристаллизоваться нечто совершенно новое, способное вместить в себя всю противоречивость человеческого существования.