Симулякр - стр. 50
На том и расстались. На этом же и встретились, но уже мы – я, Ионыч и Мякишев. И снова там же, в раздевалке спортзала для самбистов. Ионыч вообще считал, что раздевалка лучшее место для всего на свете: самое намоленное, самое чистое и открытое для любого толковища и последующей скрепы договора. Человек там, по сути, обнажённый, без ничего, включая исподнее, и потому его сразу видно, всякого, – что у него там на голом, одним лишь стыдом прикрытом уме. Хорошо врать и ловко стесняться мало кто умеет одновременно, кишка не сдюжит – частенько напоминал Ионыч. И мы ему верили. И, видно, не зря я в этот раз решил пригласить и его. Прикинул, что хуже не будет, если два пожилых дядьки, каждый со своей могучей историей нелюбви к режиму, хотя и в разных областях противостояния, смогут выработать единую точку приложения зрелого разума. Я же, если что, буду рядом.
Собственно, так и вышло. Ионыч послушал запись беседы, покачал головой и вынес умнейший вердикт:
– Вот я скажу вам, пацаны. Этот фуфляк надо бы до ушей каждого фраера догнать. По главному каналу, вместо передачи «Время». Сказать, слушай, мол, народ, вот кто на волне нашей победы пришёл к власти: продажная сволота, рвачи в погонах, предатели за народный счёт. И в Минфине такие же, выходит: как сидели, так и сидят, пилят да выгадывают. Родиной торгуют. – Он пристально посмотрел в глаза Мякишеву: – Ты меня понял, генерал? – Тот утвердительно кивнул. А Ионыч продолжил. – Так вот. Скажешь, пока не поздно, что, мол, люди русские, объявим давайте досрочные выборы президента. И всё такое. И тут же ты предложишь себя, типа в кандидаты. Под горячее. От всего честнОго народа. Просёк, командир?
Адольф просёк, даже очень. Как и я. Признаться, к нашей встрече у меня тоже имелась парочка вариантов, но точно, что не таких ясных, цельных и настолько радикально выверенных с точки зрения истинного патриота. То, что предложил Ионыч, прежде всего было красивым, гармоничным, доведённым до крайней точки народного закипания и потому несло в себе совершенную убойность результата по любой шкале. Лучше не придумаешь.
Почему-то я был спокоен как никогда – приблизительно так, как это было у меня, когда я впервые забрался на материн кран. Если думать про это, то страшно. А если просто делать, не глядя вниз ни с какой высоты, то нормально. Как и было мне сейчас. Оставалось лишь придумать текст второго по счёту экстренного обращения к нации. Чем я тут же и занялся, пока старики-разбойники общались на бильярде, через стенку от раздевалки. Я не спешил и не дёргался, тем более что снаружи ожидало приданое в наше распоряжение вооружённое подразделение круглосуточной охраны.