Симулякр - стр. 22

Двое моих сопроводителей расписались в приёмо-сдаточном акте, после чего передали Упырёву папку с изъятыми фотографиями моей родни и забрались обратно в Уазик. Полковник едва заметно повёл подбородком, водитель понятливо склонил голову и закрыл двери. Потом где-то наверху противно пикнуло, включилась боковая подсветка, и платформа мягко поплыла в обратном направлении – к дневному свету, непрозрачной луже с круглосуточным подогревом и грязноватым снежным сугробам, в которых порой обнаруживаются одинокие, неприкаянные и часто нетрезвые люди наподобие меня.

– Сначала покушать, – чеканно произнёс полковник, на этот раз уже обращаясь непосредственно ко мне, – потом всё остальное.

– Включая расстрел? – попытался пошутить я, соорудив лицом намёк на вежливую улыбку. Я только начал потихоньку отходить от вчерашних событий, от неприятного головокружения и своего антипатичного во всех смыслах утреннего отёка, от боли в грудине, полученной в результате жёстко проведённого спецтычка и от этого по-идиотски раннего визита двух сыскарских, вернувшихся то ли добивать, то ли миловать. От всей этой непонятки и невезухи, столь легко читаемой на моей невыспавшейся морде, от малопонятных разговоров с этими хмурыми, совершенно чуждыми мне людьми. Единственное, что несколько притупляло исходящую от всего этого опасность, – я всё ещё был жив, более не бит и пребывал в явно потайном, государственной важности месте, никоим образом не походившем на тюрьму. Ну и, наконец, меня, кажется, собирались кормить.

Сначала мы миновали дугообразный коридор, по всей длине которого, пока шли, я обнаруживал следящие устройства. Затем повернули налево и упёрлись в стену с четырьмя не отличимыми друг от друга дверьми.

– Крайняя слева – ваше временное пристанище, – сообщил Упырёв, – а кормиться будете в крайней справа. Две посередине – центр подготовки и тестирования.

– Меня что, в космос пробуют? – не понял я, – о какой подготовке речь?

– Сначала мы проверим ваше здоровье, Гарри Львович, – вежливо отреагировал полковник, – а уж потом перейдём к прочим процедурам. Если только в них будет смысл.

– А если не будет? – я чуть вздрогнул телом и отдельно напрягся головой, – тогда меня что, в расход?

– Тогда вы просто вернётесь к обычной жизни, товарищ Грузинов, и потому вам не следует ни о чём беспокоиться. Что у вас там, кстати, с почками? Сильно беспокоят?

– Которой нет, та вообще не беспокоит, – пожал я плечами, – а какая имеется, той вот-вот на гемодиализ. Или же в печку, вместе со всем остальным организмом.

– Ну это мы, если что, подправим, – не согласился Упырёв, – я, конечно, в таких делах не спец, но поверьте, они у нас есть, причём на самом высоком уровне. Я бы даже сказал, на мировом. – В это время мы заходили в уготовленный для меня апартамент, где, как я сразу обнаружил, имелось всё необходимое для вполне приличной жизни. Функционально помещение напоминало несколько улучшенный номер в профсоюзном санатории, специализирующемся на заболеваниях нервной системы. В смысле, на избавлении от них. Я это понял, отметив однородный колер излишне мягких тонов, в который были закатаны гладко вышкуренные стены, а также несколько украшавших их вполне милых пасторалей более чем наивного письма. Плюс стаканы из неколкого пластика и отсутствие столовых приборов колюще-режущего характера.