Симметрия пятого порядка - стр. 13
Люди обходили Руслана справа и слева, а он стоял столбом посреди выстриженной зелени и дорожек, и не знал, что делать. Домой надо идти, подумал он.
Вызвал такси, пока ждал, сел на скамейку, развернул на линзах виртуальный экран сетевика и попытался усвоить то, что ему скинули из госпиталя. Через несколько минут тоскливо вздохнул и закрыл все к чертовой матери. Главное – Лева жив и жить будет. Остальное неважно.
Через три месяца Леон смог не только садиться в кровати, но и ходить с поддержкой. По его лицу иногда пробегала легкая судорога, брови чуть сдвигались и губы сжимались в гримасу, когда он смотрел на Руслана, но выражение глаз все равно было незрячим. Руслан быстро отводил взгляд, но возвращался к лицу сына снова и снова. Что-то все-таки изменилось…Или нет? Возможно, невольные гримасы – это отражение боли в спине и затылке, думал Руслан. Регенерация идет поразительно быстро, но все-таки травмы были очень серьезными. Или он реагирует на меня, на мой голос? Но Леон по-прежнему не отзывался на свое имя и часто ныл через нос, не разжимая рта.
Строго по субботам выздоравливающего Леона навещала Регина, несколько раз прихватив с собой Патишу. Руслан заранее уходил из дома в эти дни. Ему очень хотелось увидеть их обеих вживую, поговорить о какой-нибудь ерунде. О здоровье, работе, погоде, неважно, главное – услышать их голоса, уловить запах духов, увидеть глаза. Почувствовать хоть ненадолго – как все было раньше, до их ухода. Но он понимал, что не стоит этого делать. Вызывал няню Марту, оставлял на столе в гостиной какую-нибудь игрушку для Патиши и уходил бродить по городку.
Иногда шел в «Красный квартал» и механически, частенько безрезультатно, развлекался с какой-нибудь секс-куклой. Он выбирал кукол с любой внешностью, лишь бы они не напоминали ему Регину. Но чаще заваливался в дорогой бар с живым обслуживанием, опрокидывал в себя залпом пару стаканов чего-нибудь крепкого, а потом шел вперед, отключив навигатор, тупо переставляя тяжелые ноги. После сорокаградусного пойла у него стучало в висках, во рту был гадкий привкус и хотелось его чем-нибудь перебить. Тогда Руслан заруливал в Чайна-таун и надувался там крепким зеленым чаем. Потел, часто смотрел на часы, дурея от запахов специй, настырных головиз рекламы, лезущих, казалось, даже из жерла унитаза, и кошачьих звуков чужой речи.
Получив от Марты сообщение, что гости ушли, Руслан плелся домой вымотанный, будто после марафона на солнцепеке, и, наскоро приняв душ, заваливался спать под гипно-толк в берушах…
Сентябрь в этом году выдался прозрачный и легкий, все было как золото в хрустале. Руслан с удовольствием стал выводить сына на прогулки в парки. Они молча шли куда глаза глядят, шурша сухими листьями, засыпавшими газоны и дорожки. Потом возвращались домой, так же молча переодевались в домашнее, неторопливо ели, и все было как обычно. Только теперь Леон часто шарил около себя рукой, словно проверял – есть ли рядом кто-то, кто сможет его удержать в случае надобности. Но, схватив ладонь Руслана, он по-прежнему плыл в каких-то своих внутренних сумерках, как глубинная рыба в подводной пещере.