Симфония времён - стр. 14
Потом я почувствовал, как душа моей матери бьется внутри моего черепа, а потом увидел вторую душу – странная, удивительно скованная и неполная, расплывчатая, она цеплялась за меня, однако до сих пор я не осознавал ее присутствие. Почему я не предал земле эту сущность, ведущую себя так странно и к которой я не имел никакого отношения? Возможно, я не заметил ее, потому что во время последней казни поглотил слишком много душ?
Как бы то ни было, я попытался образумить душу матери и вновь погрузить ее в сон. Однако ее призывал кто-то другой, чьи приказы возобладали над моими.
Приказы Сефизы, внезапно завладевшей моими способностями…
Девушка повернулась к центру комнаты, туда, где витал бесплотный дух, и я понял: она, как и я, видит душу моей матери.
Мне постоянно приходилось прикладывать усилия – и с годами это настолько вошло в привычку, что я перестал отдавать себе в этом отчет, – чтобы держать душу матери рядом с собой, поддерживать в ней это подобие жизни. Сефиза в любую секунду могла погасить слабую искру, поддерживавшую существование этой души, и отправить ее в небытие. Причем в таком случае душа моей матери даже не сможет уйти в землю оранжереи и обрести вторую жизнь, став растением…
– Не причиняй ей вреда, – прохрипел я, с трудом выговаривая слова. Говорить было больно. – Оставь ее в покое, Сефиза, умоляю тебя…
Девушка снова посмотрела на меня и озадаченно нахмурилась.
– Это… это твоя мать? – пролепетала она. По ее голосу можно было понять, что она растеряна. – Ты оставил ее при себе?
Я слабо кивнул, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать Сефизу на необдуманные действия.
– Что происходит, Верлен? – воскликнула мать. На ее лице читалась паника. – Кто эта девушка? Во имя всех богов, неужели это твоя кровь на ноже?
Сефиза понурилась и опустила руку, кровь на ее запястье влажно блеснула. Было видно, что девушка совершенно растеряна.
Удивительное свечение погасло, комнату вновь заволокло предрассветным полумраком, и образ моей матери померк – она снова погрузилась в сон, как я того и хотел. Я снова вернул контроль над своими способностями, а двери в «неведомое» начали закрываться одна за другой.
Оглушенный и оторопевший, я силился понять, что же только что произошло; посмотрел на свою грудь – несколько минут назад в нее воткнули острый нож, оставив глубокую рану, пронзившую сердце. В рубашке зияла дыра, и эта прореха явно свидетельствовала о том, что удар был самым что ни на есть настоящим. Вот только вместо пятен крови на ткани остались следы золотисто-красной жидкости, густой и блестящей, точно расплавленное золото.