Симфония по творениям святителя Феофана, Затворника Вышенского - стр. 3

По Божьему Промыслу духовным руководителем отца Георгия стал выдающийся глинский[5] старец XX века – схиархимандрит Иоанн (Маслов; | 1991), который после закрытия обители в 1961 году преподавал в московских духовных школах, где через отца Иоанна осуществлялась духовная преемственность традиций Глинской пустыни.

Еще будучи студентом Духовной Семинарии, Николай Тертышников вместе с архимандритом Иоанном (Масловым) посещал глинского старца схиархимандрита Андроника (Лукаша), который оказался на Кавказе после второго закрытия пустыни в 1961 году.

Следуя традициям старцев Глинской пустыни и мудрому руководству архимандрита Иоанна, еще в молодости приобрел отец Георгий мирное устроение души: он никогда не желал настойчиво, чтобы исполнялась его воля, но, напротив, с совершенной покорностью и в малом, и в великом предавался воле Божьей; никто не слышал от него ни слова нетерпения, ни ропота, никто не видел его в унынии.

Чтобы понять духовное устроение отца Георгия, надо упомянуть о тех духоносных старцах, которые подвизались в Глинской пустыни после ее первого возобновления с 1942-го по 1961 год[6]. Периоды расцвета и упадка духовной жизни всегда были связаны с возрастанием или уменьшением роли духовного руководства. Возрождение старчества в Глинской пустыни обусловило такой подъем духовной жизни в обители, что слава о ней распространилась по всей стране.

Своим духовным расцветом и внешним благоустройством в послевоенные годы Глинская пустынь во многом обязана схиархимандриту Серафиму (Амелину)[7] – великому подвижнику и истинному последователю богомудрых настоятелей Глинской пустыни. При нем обитель прославилась святыми старцами – духовными руководителями иноков и мирян к вечному спасению. Ежедневное откровение помыслов, полное отсечение своей воли и безусловное послушание были нормой жизни для глинских иноков.

Сам настоятель схиархимандрит Серафим был для всех примером святой жизни. Благоразумный и рассудительный, он и среди многих попечений умел жить как затворник, пребывая в умно-сердечной молитве, которая незримо ограждала братию от всех козней вражеских и осеняла миром Христовым жизнь обители, ее насельников и богомольцев. С братиями отец настоятель обращался как с родными детьми. Наставлял всегда коротко, четко и ясно. Слово его содержало высокое назидание и отличалось особенной меткостью, так как ум отца Серафима, просветленный благодатью, ясно постигал истины Божии. Он всей душой любил эти истины, и когда говорил о них, то слово его шло от сердца к сердцу и было всегда действенно и плодоносно.