Симфония мостовых на мою голову - стр. 7
Потому что кроме индивидуального балла декан начислял ещё групповой балл каждому учащемуся. Рассчитывал он его из успеваемости всех учеников группы. А Хворю объяснил, что он попал на кафедру управления организацией, а не в кружок органической химии, поэтому придётся научиться работать с людьми и управлять ими.
А в конце года ещё и выберут лучшую группу по количеству баллов, а у старост будет отдельный конкурс. И только Хворь может привести свою группу к победе.
А Давид бы и рад управлять, да только люди тупые в его группе собрались. Да ещё и злопамятные.
Он ходил на занятия, сцепив зубы. Потому что после первой вечеринки за ним закрепилась слава непробиваемого сноба и психа.
И всё из-за Синицыной.
Правильно он не хотел отмечать начало обучения.
В маленьком неприметном «Бургер Кинге», стоило повесить пиджак и устроиться на стуле, его тут же нашли.
Ведь куда бы он ни пошёл, за ним волочились голоса и тени.
Рваные комья тумана поползли по полу к ногам Давида. Коснулись лодыжек.
«Не смотри!» – приказал себе Хворь. Попытался нащупать наушники, но они остались на дне сумки. И пока он рыскал в поисках, ОНО переползло ему на грудь и дыхнуло прогорклым маслом прямо в рот:
«Валите отсюда!»
Давид подавился пивом, ставшим вмиг кислее перебродившего кефира.
Попытался съесть гамбургер, но из него полезли извивающиеся черви. Тошнота подступила к горлу.
Главное – игнорировать это. Не смотреть, не слушать. Сосредоточившись на столешнице, Хворь выровнял тарелку относительно стаканчика и края стоя. Провёл невидимую линию, высчитывая угол наклона пластиковой вилки – пока мозг занят расчётами, голоса стихают.
Наггетсы оказались пересолёнными, но это было лучше ожившей и уползающей картошки. Трясущейся рукой Давид отправил в рот сразу несколько кусковжареной курицы.
«Если он помянёт чёрта ещё раз, я залезу ему в горло и вырву кадык», – проскрипело рядом с Давидом обещание. Парень с опаской покосился на рослого блондина из своей группы. Не хватало ещё, чтобы из-за него пострадали другие. И Хворь отступил от своего обычного игнорирующего поведения и попросил:
– Не трогай их.
Существо тут же разрослось чуть ли не в два раза и обрадованно оскалилось россыпью острых зубов:
«Слышишь меня всё-таки?! А я знал! Я видел!!! И будешь слушаться! Будешь! А он сейчас утопится в унитазе. И будет уже на кладбище ругаться».
– Ну и пусть чертыхается. Мы не уйдём. Мы прилично себя ведём. Отстань. Я тебя не слышу. Не слышу.
Тёмное нечто отшатнулось, едва касаясь пола, отплыло на два метра. Оно было не выше человеческого колена. Но жуткие сияющие глаза делали его огромным. Для Давида оно заняло всё кафе.