Симфония мостовых на мою голову - стр. 23
Нельзя с ними говорить.
Нельзя слушать.
– Заткнись! Заткнись!
Давид закрыл уши руками. Он не заметил, как ударился головой о стену. Один раз, второй, после каждого удара голос тускнел, становился как будто тише, но не смолкал:
«Убей её, убей! Убей её, убей! Убей её, убей! Убей её, убей! Убей её, убей! Убей её, убей! Убей её, убей!»
Дело ведь в нём, он настоящий псих. Прав отец, во всём прав. Он урод, монстр, опасный для окружающих.
– Заткнись! Заткнись, наконец! Хватит!!!
Да сколько же можно!!!
Ему лучше сдохнуть, нажраться таблеток и сдохнуть. Он должен был это сделать ещё девять лет назад!
«Убей её, убей! Убей её, убей!»
Монстр хватал его за плечи, тянул за собой. Требовал и требовал.
За одну секунду перерезать себе глотку. И это закончится. Всего-то и нужно достать расчёску…
Неожиданная волна воды заставила захлебнуться.
Воздух вышел из лёгких десятком пузырей, лопнувших у шеи. Давид задохнулся.
Оттолкнулся руками и вынырнул.
Оглянулся.
Перед ним, тяжело дыша, стояла Синицына. Фиолетовые волосы стояли дыбом, оранжевая толстовка задралась на животе. Глаза бешеные. Девушка молча села на пол, зарылась рукой в свою бесформенную сумку и, достав сигареты, закурила.
Давид прислушался, скрежет исчез. Тень пропала.
Понемногу он осознал, что находится в институтском туалете. Весь мокрый, руки в крови, а по лицу стекает явно не пот.
И отчаяние захлестнуло его с новой силой.
Отец узнает.
Вызовет врачей.
Таблетки.
Лечение.
Уколы.
Терапия.
Но не это ли ему нужно?
Не он ли только что хотел убить Синицыну?
Давид сплюнул.
Нет, это были не его мысли. Он никогда никого не хотел убить.
Он…
Снова покачал головой. Надо привести себя в порядок и убираться отсюда.
Синицына что-то говорила ему, что-то спрашивала. Но Давид действовал на автомате: убрать следы, скрыть последствия, избавиться от таблеток. На секунду задумался, а не принять ли парочку?
Или сразу горсть.
Ужаснулся.
И смыл всю пачку.
После прошлого курса галлюцинации только усилились. А мозг совсем отказался соображать.
Нужна какая-то приемлемая отмазка, чтобы никто не заподозрил в нём сумасшедшего.
Важно, чтобы это происшествие не дошло до отца. Иначе его вновь запрут.
Запрут.
Запрут.
Запрут.
– Я на Маяковского живу. Недалеко тут…
– Не надо. Я пойду, – Давид внезапно переключился на Синицыну, позади которой клубилась подозрительная чернота.
Лёгкая перепалка с ней отвлекла его от мрачных мыслей.
А когда Синицына выпалила охраннику, что встречается с ним, и буквально выволокла из туалета, мозг Давида окончательно отключился от реальности. И парень послушно поплёлся к ней домой.