Симфония мостовых на мою голову - стр. 16
Давид увидел на рукаве оранжевой кофты фиолетовое пятно теней и задохнулся от негодования.
Дожили, у него аж руки трясутся, так хочется умыть Синицыну, переодеть, а больше всего – расчесать!!!
Зубы скрипнули, когда Давид попытался улыбнуться ей в ответ:
– Завтра у тебя пересдача по макроэкономике. Штольц просил подготовиться и к семнадцати ноль-ноль явиться на кафедру. И ругался, что ты пропустила предыдущую пересдачу.
– Знаю, Штольц и Камилла мне звонили, но завтра не могу. Туса у нас, – она кивнула на Стаса Карпова. Тот следил за ними, подперев голову левой рукой, и с видом скучающей аристократии кивнул. – Придёшь?
Удивительно, сколько Давид отказывался, а она всё равно приглашает.
И да, пусть он извинился за пиво, но иметь с ней ничего общего не хотел. Он наклонился вплотную к раскрашенному в фиолетовые тени лицу и постарался донести ситуацию до её пустой головы:
– Ты не поняла: завтра у тебя пересдача. Ты придёшь и сдашь экзамен на пять.
– Э-э-э-э-э, Хворюшка, я на пять могу ответить, только если в меня твои мозги пересадить. Уж извини, но эта технология пока мне недоступна. Может быть, на следующем уровне.
– Значит, выучишь! – стараясь не произнести ни одного ругательства вслух, процедил Давид. Его руки потянулись и поправили тетрадь, разбросанные рядом ручки, обгрызенный карандаш и разрисованную стёрку на столе одногруппницы.
– На фига? – Ира опять улыбнулась. Точно водку пьёт по утрам. Вон глаза какие красные.
– Потому что от этой оценки зависит успеваемость всей группы и ты тащишь нас на дно.
– Окей, я самое слабое звено. Но должен же быть кто-то последним. Это тоже своего рода заслуга.
– Ты совсем дура?! – Давид сжал расчёску в кармане пиджака, чувствуя, что зря повысил голос. Постарался успокоиться. Вот только безразличие Синицыной этому не способствовало. Она искренне не понимала, зачем ей сдавать экзамены.
– Слышь, Хворь, не напирай, – Стас нарисовался рядом с партой и аккуратно оттеснил старосту от Иры. – Поговорили, и хватит. Успеваемость – личное дело каждого.
– Отлично. Когда её отчислят, я первый этому обрадуюсь, – Хворь резко отвернулся и вышел из аудитории. Он еле сдерживался, чтобы не достать спиртовые салфетки. Организм требовал срочно протереть руки после соприкосновения с вещами Синицыной. Они казались даже грязнее хозяйки.
Перевёл дыхание только в туалете. Привёл в порядок волосы, помыл руки и расчёску.
Вот только злость не отступала.
Клубилась мохнатым облаком рядом с раковиной, смотрела на него чёрными глазами и тянулась когтистыми лапами к его шее.