Сильнее ветра - стр. 51
Он был совсем не похож на человека, принёсшего клятву Гиппократа.
– Простая анатомия. Кажется, её все проходят в школе.
Эта неприкрытая насмешка в мужском голосе сразу же отрезвила меня. И я довольно грубо ушла от чужих прикосновений, резко выдернув руку из его лёгкой хватки.
Кто-то успел сумничать раньше меня?! Невиданное скотство! Стеф аплодировала бы ему стоя.
Улыбка с лица незнакомца пропала, и он, бесцеремонно взяв меня за здоровый локоть, легко потянул вверх, заставляя оторвать свою пятую точку от грязного асфальта и выпрямиться в полный рост. Только тогда я сообразила, что как идиотка всё это время просидела у передних колёс машины и привлекла внимание зевак, ожидающих своей очереди у светофора.
– Точно не нужно в травму? – уточнил он, продолжая неотрывно рыскать по моему телу пристальным взглядом.
– Точно, – ответила я, нагибаясь и поднимая сумку, свалившуюся во время падения с плеча.
– Раз всё прекрасно и ничего не сломано, тогда ответь мне на вопрос: ты дальтоничка? – в голосе отчётливо послышалась новая эмоция – раздражение. – У тебя горел красный! – Жёстко и безапелляционно.
Я просто опешила от столь резкой трансформации. Со мной в одно мгновение перестали любезничать, и это настолько выбило меня из колеи, что всё, на что я оказалась способна, это несколько секунд тупо и молча смотреть на него в ответ.
– Меня толкнули… каблук попал в ямку, – пробормотала я и перевела взгляд на светофор, где, конечно же, никаких школьников уже не было. А затем на асфальт, пытаясь хотя бы в нём отыскать источник моих внезапных бед.
– На будущее. Не стой близко к проезжей части, смотри под ноги и по сторонам. Надевай нормальную обувь. Уверяю, эти банальные азы помогут прожить тебе в этом мире чуть дольше. А если всё же решишь свести счёты с жизнью, то будь милосердна: не делай это под колёсами чужих машин. Лучше дома. Тихо, мирно, в ванне.
Возмущение, подобно торпеде, влетело в голову.
«Что он себе позволяет?!».
Вперившись в него изучающим взглядом, я пыталась рассмотреть его под новым углом. Он был выше меня где-то на полголовы, и у меня запоздало активировалась мысль о том, что чтобы поддерживать с ним зрительный контакт, мне невольно приходилось задирать подбородок.
Тёмно-карие глаза смотрели вызывающе раздражённо, будто я своим нелепым падением нарушила его планы не на ближайшие десять минут, а примерно на всю его оставшуюся жизнь. Внешние уголки разрезов были приподняты кверху и добавляли некой выразительности цвету, который в обрамлении по контуру смоляных пушистых ресниц и спадающих на лоб отросших прядей, ассоциировался с бездонной пропастью. Он словно сожрал пачку экстази, и теперь зрачки, пребывая в шоке, пульсировали на всю шоколадную радужку.