Сильнее ветра 2. Горизонт свободы - стр. 25
Растерявшие всю холодность пальцы обхватили мой подбородок, потянули вниз. Заставили раскрыть глаза и встретиться со сгустившейся чернотой в лице напротив.
– Умением влюблять.
Запахло атомным взрывом.
– Максвелл… – Я прикоснулась ладонью к его щеке, чувствуя, как тело тянется, но душа… Душа сомневается. Провела большим пальцем вдоль иссиня-фиолетового контура. – Посмотри вокруг… ты видишь? – голос надломился. – Ты видишь, где я, чёрт возьми, нахожусь?
– Мне плевать, что происходит вокруг. Я вижу только тебя.
Чемпион собственноручно уничтожил каждый дюйм, чтобы прошептать мне в самые губы:
– Ты продолжишь работу над собой. Ты выйдешь отсюда. Ты начнёшь жить. Сделаешь даже невозможное, чтобы стать счастливой, – он гипнотизировал мой разум словами, размеренным глубоким тембром с лёгкой хрипотцой и ароматом. Дымчатым ароматом, который просто немыслимо спутать с чьим-то другим. – С этой секунды «невозможно» – для тебя всего лишь слово.
И меня разорвало. Я резко распахнула глаза, поражаясь тому, что он сказал так же… так же, как я!
– Я хочу, чтобы ты пообещала мне это, – в его голосе звякнул металл, взгляд стал жёстким. Въедливым. – Пообещай мне, Эм. – Максвелл крепче стиснул мой подбородок, заставляя неотрывно смотреть в густую смолу, растопившую радужку.
– Я обещаю…
На лицо чемпиона натекла удовлетворённая улыбка. Его пальцы разжались, коснулись моей щеки. Того самого места, где располагался небольшой крестообразный шрам, оставшийся после моего приступа в Лас-Вегасе. Рана от моих ногтей зажила, но наградила на память отпечатком. Маленьком уродством, которое сейчас безумно нежно целовали чужие губы.
– Береги себя, Эм.
Тепло его тела исчезло. Растворилось в воздухе так быстро, что я не успела даже подумать, чтобы успеть словить. Остался лишь запах.
Я неотрывно смотрела в отдаляющийся силуэт и чувствовала ту самую грань, когда невыносимо хочется догнать, упасть в объятия и попросить остаться. Но фигура уменьшалась в размерах, а я всё так же продолжала неподвижно сидеть на скамье, не предпринимая никаких попыток изменить будущее.
Максвелл неожиданно замер, будто ощутил мой беспомощный, тоскливый взгляд, пожирающий его крепкую спину. Обернулся.
– Так, какое мороженое ты любишь? – громко крикнул он.
Я улыбнулась. Широко, искренне. Как не улыбалась уже очень давно.
– Шоколадное с карамелью, чемпион.
Усмехнувшись, Уайт одобрительно кивнул, и, надев очки, продолжил свой путь к тем невообразимо высоким воротам, за которые я только что пообещала ему когда-нибудь выйти.
И я сдержу своё обещание… Обязательно сдержу.