Сила соблазна - стр. 12
– Не уверена, что белье понадобится, – запротестовала она. Шелковое белье наверняка дорого и никто его не увидит, так что можно ли оправдать такие расходы, когда вместо этого она позволит себе несколько чудесных романов?
– У тебя есть деньги? – тихо спросила Элайза. Теперь она была герцогиней и имела все, кроме аристократического происхождения и связей в обществе. Поэтому она знала, что такое экономить на всем.
– Д-да. Но мне кажется, я должна беречь деньги, – откровенно заявила Аннабел.
– Для чего? – осведомилась Элайза.
– На всякий случай.
Она всегда ждала и готовилась к событиям, которые никогда не случатся. Или попросту не замечала их, учитывая, что она не знала, чего ждет.
– Аннабел, это и есть тот самый случай! – величественно объявила Софи. – Хочешь, чтобы Найтли тебя заметил? Или нет?
– И тебе есть куда его надеть, – вторила Элайза, добавляя дозу практичности.
– Но он не увидит моего белья. Так что ни к чему…
– А может, и увидит, если повезет, – без обиняков выпалила Джулиана. И, Господи, как же загорелись щеки Аннабел! При самой мысли об этом ее бросило в жар, правда, довольно приятный.
– Аннабел, – начала Софи, – ты должна думать о моде как о вложении в свое будущее счастье! Это не просто шелковое платье, а декларация того, что теперь ты другая женщина. Молодая, красивая, полная жизни! И любви тоже!
– Но белье?! – удивилась Аннабел.
– Обещаю, тебе понравится, – поклялась Софи. – Сама увидишь…
В конце концов Аннабел убедили приобрести одно шелковое платье. А также одно голубое дневное платье, один корсет, который затягивал ее особу так безжалостно, что, казалось, попирал все законы природы. И бледно-розовые шелковые панталоны, которые были немедленно спрятаны в самый темный уголок шкафа.
Глава 4
Злоключения в бальном зале
Городские сплетни
Порой трудно определить, кто из этих двоих более совершенный образец английского джентльмена: лорд Марсден или лорд Харроуби. Оба считаются лучшими партиями сезона. В который раз.
«Морнинг пост»
Бальный зал Хэмилтон-Хауса
Стоявший на балконе Дерек облокотился о балюстраду, лениво разглядывая веселившихся в зале. Утро он провел на складе, где таскал и швырял рулоны бумаги, на которой будет напечатан следующий выпуск. Руки были в грязи и чернилах, костюм – в пыли, мышцы болели от напряжения, а кожа повлажнела от пота. Черт побери, до чего же хорошо!
Зато вечером на нем был идеально сшитый и крайне дорогой фрак от «Дживса и Хокса», портных с Сэвил-роу. Он пригубил изысканное французское бренди – единственное, в чем хороши французы, – и отметил, что бренди прекрасно выдержано и достаточно редкое.