Сила Разрушителя - стр. 56
Под пальцами дернулся вниз кадык, старик явно не ожидал такой прыти от раненого героя.
– Ладно, не стану. В основном потому, что нам сейчас нужно договариваться, а не ругаться.
– О чем договариваться?
– Моргана, блондинка, Сила Разрушителя, – перечислил он.
– Значит, Юля все-таки здесь… – выдохнул я, отпуская самозваного парламентария.
– Конечно, здесь. – Мерлин отодвинулся от меня и потянул свою мантию за ворот, другой рукой разминая цыплячью шею с багровыми следами моей хватки. – Но ты не слишком-то торопился. Три дня прошло: Моргана уже нервничать начала.
– Нефиг было след запутывать! Три мира в грозди, в каждом нас могли запросто прихлопнуть!
– Ты ничего не путаешь? – крайне удивился Мерлин. – У Амешта никогда не было миров-близнецов.
– А это не близнецы! – рявкнул я. – Это гроздь! Хочешь сказать, ты не знал?
Я протянул руку и выдернул торчащий из ноздри Его Магичества волосок. – Ближе к телу! И для начала: что с моей женщиной?
Кудесник несолидно взвизгнул и, зажав в горсти пострадавший шнобель, скатился с койки.
– Что за погочное семя вышло из чгесег моих!! – возопил он, сидя на полу. – Да не отсохнут у тебя гуки…
Ромка снова поднял костыль, и Мерлин тут же втянул голову в плечи, заткнувшись на полуслове. Былую самоуверенность с него как корова слизнула. Шершавым таким языком…
– Да в погядке она, в погядке! – поспешно заверил меня Мерлин.
– Докажи! – потребовал я.
– Запгосто.
Мерлин и не пошевелился, а на чистой стене вдруг вспыхнули искорки, соткавшиеся в широкое тонкое полотно, на котором, как в кинотеатре, демонстрировался фильм. Немой, зато в цвете. Сначала горный пейзаж, наезд камеры, готический замок на склоне – высокие шпили, стрельчатые окна… Приближение. Через раскрытое окно, в середину… Украшенная цветами спальня, кровать с балдахином, на ней женщина в белом. Ее лицо скрывала от меня ниспадающая ткань, но потом угол обзора поменялся, и я узнал Юлю. Глаза закрыты, а лицо безмятежно. Белокурые волосы дивно контрастируют с темно-синим шелком подушек.
Я смотрел на нее как в оцепенении, просто смотрел, стараясь не выпускать на волю страх. Восково-бледная кожа, чуть ввалившиеся щеки, бледные губы… Как в той поговорке? Хороша, хоть в гроб клади. Вот именно так она и выглядела, словно мертвая.
– Мама! – выкрикнул Рома, дернувшись вперед. – Мама! Вы, уроды! – Это уже к Мерлину. – Что вы с ней сделали?!
– Мама. Да? – прогундосил тот, все еще прикрывая нос. – Ничего не сдегаги. Она спит, пгосто спит… – Мерлин глянул на меня. – Ну, не совсем пгосто…. Закогдована. Но ей не богьно, и снятся тогько пгиятные сны.