Сила и волшебство - стр. 3
− Хорошо бы нам сейчас Андрея и Таню увидеть, − хитро ухмыляясь, проговорил Юра и дунул струйкой дыма в ту сторону, где предположительно должны были появиться наши друзья.
Мы отодвинулись от этого места. Сейчас, думаем, прилетят обратно, на ногах не удержаться и упадут.
Только не тут-то было. Вдруг перед нами, как на широкоформатном экране кинотеатра, появляется картина, на которой наши Андрей и Таня едут на белом слоне, увешанные цветочными гирляндами. Оба счастливые и смеются. А слон так высоко хобот задрал и что-то протрубил. Но мы ничего не слышали, только видели всё это.
Понаблюдали мы за картинкой пару минут, и она исчезла.
− Ну вот, все желания и исполнилось, − сказала Аня.
− Здорово, − проговорил Юра, − я такого никогда не видел.
А я промолчал. Всё равно, подумал я, раз уже и зерна желания исполняют, то этим всё не кончится. Скоро еще какой-нибудь способ найдется.
Дом мертвецов
В этом городе я никого не знал. Я приехал не к кому-то, а к морю. И первые четыре дня провел на пляже. Ночевал под присмотром полнеющей луны и слушал плеск волн.
«Что это за жизнь такая? – спрашивал я себя, представляя, что это огромная луна спрашивает меня. – На что ты её променял? Что отдал и что приобрел? Чем пустынный ночной пляж лучше уютной кровати?»
«Ничем, – отвечал я. – Честное слово, ничем. Так получилось».
Неделей раньше я гостил у друга в Варшаве, удивлялся незнакомой жизни, впервые оказавшись за границей. Целыми днями ходил по городу и смотрел, смотрел. Пока однажды утром не вспомнил, что несколько лет не видел море. Изучил карту Польши, висевшую на стене, и в тот же день налегке со школьным рюкзаком и двадцатью долларами в кармане на попутных машинах отправился в дорогу. Поздно вечером я уже нырял в прогретые июльским солнцем воды Гданьского залива.
Пять дней я жил под открытым небом. Варил гороховую похлебку на костре. На рассвете нагишом прыгал в море, а после собирал ракушки. В общем, чувствовал себя свободным человеком. И лишь на пятый день, когда дикий пляж каждой песчинкой проник ко мне в рюкзак, в волосы, в одежду и под одежду, хрустел на зубах, словно я питался одной стеклянной посудой, я понял – последние деньги нужно, не жалея, потратить на уют, кровать и ванну.
Двери с объявлениями о сдаваемых комнатах попадались, чуть ли ни на каждом шагу, но я не стал стучаться в первую попавшуюся. Для начала я прислушивался, что за ними творится. Этому я научился у подруги, она была звездочетом и знала, как считывается окружавшее биополе. «Такие вещи не объяснишь словами, – говорила он, – либо ты их чувствуешь, либо нет». Я чувствовал.