Сила басурманская - стр. 7
– А кто тебя ввел в заблуждение?
– Боялин Станислав Драндулецкий, да покарает его острие справедливости.
Братья Емельяновы переглянулись. Они оба помнили, что за фрукт этот боялин. Зазвал в гости, опоил, захватил в плен, потом послал Егора воевать с огромным драконом… Редкостный подлец.
Иван подумал: «Странно, купец вроде богатый и умный, а повелся. Неясно, зачем Драндулецкому врать».
– Уже темнеет, – продолжил беседу летописец. – Мы ночуем тут, за зарослями. Если желаете, присоединяйтесь.
Торговец потеребил нижнюю губу. Лиходеи с мешками на головах – надо же было додуматься до такого? – могли и вернуться… Улыбнулся:
– Прервать вязь пути рядом с таким богатырем, как Егор, и почетно и… безопасно. Мы с радостью примем ваше приглашение, мудрейший.
Егор обрадовался. Стоянка предвещала интересные рассказы. Старшой же слегка напрягся: Неслух распорядился без спросу. Нет, Иван вовсе не против, только летописец ему не начальник.
Подогнали повозки на поляну, слуги занялись волами, стражники расседлали своих и купеческих лошадей.
Тем временем Торгаши-Керим Честнейший представил своего пожилого спутника:
– Это Абдур-ибн-Калым, моя правая рука. Знатный учетчик и советник. Человек редчайшей в наши смутные времена грамотности.
Редчайший грамотей повторил персиянский салют, но у купца он был исполнен достоинства, а советник поприветствовал новых людей как-то меленько.
– А Калым – это от выкупа за невесту? – поинтересовался Иван.
– О, нет! – возразил Абдур. – Имя моего отца Калым происходит от слова «галым», то есть ученый, знающий.
– Это что же выходит, «галимый» типа «ученый», что ли?! – удивился Емельянов-старший.
Он мысленно окрестил учетчика Обдури-Калымом. Вроде бы невзрачный человек в скромном на краски и узоры, но дорогом одеянии, аккуратной чалме. Абсолютно седой, хоть и не слишком старый. Черные глаза не потускнели с возрастом, смотрят остро, в лице уйма хитрости, намного больше, чем в пухлой физиономии купца. Возможно, подлинным кузнецом богатств Торгаши-Керима является Обдури.
Расселись у костра, караванщики организовали небедный стол. Уже отужинавшие близнецы да летописец пожалели, что сыты. Зато не отказались от вина и сладостей, которыми столь славен Восток, или, по-местному, Восход.
Купец блаженно развалился на постеленном слугами-возницами ковре. Неслух-летописец разговорил торговца, и тот сладким, как рахат-лукум, голосом отвечал ему о мудрецах своей страны и обычаях иных земель, о новостях наук и ее же признанных ошибках…
Егор слушал раскрыв рот, а Иван отсел подальше, стал вспоминать дом, родителей… «Вот ведь ерунда какая, поступил в универ, а если тут застрянем надолго, то и к началу занятий не успею», – подумалось Старшому. Он действительно перед уходом в армию сдал экзамены в аграрный. Зачем он это сделал, парень и сам теперь не понимал, да и не об университете сейчас следовало печься. Мать, наверное, уже места себе не находит… Скорей бы добыть все необходимое для возвращения в свой мир.