Сидни Шелдон. Узы памяти - стр. 2
«Дорогой Тедди. Он так деликатен».
Алексия с улыбкой поставила рядом с фото дочери портрет Тедди, ничем не выдающегося грузного мужчины средних лет с редеющими волосами и вечно красным лицом. Тедди де Вир, похожий на уютного плюшевого мишку, с сияющей улыбкой смотрел в камеру.
«Без него моя жизнь была бы совершенно иной. Я стольким ему обязана!»
Конечно, Тедди не единственный, кому Алексия была обязана своим везением. Был еще и Генри Уитмен, тори и новый премьер, самовольно назначивший себя ее политическим ментором. А где-то далеко-далеко был еще один человек. Славный человек. Тот, кто очень помог ей.
Но она не должна о нем думать. Не сейчас. Не сегодня.
Сегодня день триумфа, праздник. Времени на сожаления не остается.
На третьем снимке был Майкл, сын Алексии. Как красив этот мальчик с темными локонами, сланцево-серыми глазами и лукавой улыбкой, способный растопить любое женское сердце! Иногда Алексия думала, что Майкл – единственный человек на свете, которого она любила преданно и безусловно. Когда-то Рокси тоже входила в эту категорию, но возникшая между ними распря непоправимо отравила их отношения.
После фотографий настала очередь поздравительных открыток, прибывавших непрерывным потоком, с тех пор как два дня назад объявили о шокирующем назначении Алексии. Большинство было скучными официальными приветствиями от лоббистов или постоянных парламентских зевак с изображением бутылок шампанского, льющейся из горлышек пеной или бездарных цветочных натюрмортов. Но одна привлекла взгляд Алексии. На фоне американского флага была золотом выведена аляповатая надпись: «Ты скала!»
Алексия развернула открытку.
«Поздравляю, дорогая Алексия! Так взволнована и так горжусь тобой! С любовью. Люси. Целую».
Алексия широко улыбнулась. У нее было очень мало подруг… вообще очень мало друзей, но Люси Мейер являла собой подтверждающее правило исключение. Соседка по Мартас-Вайнъярд, где у Алексии был летний домик (Тедди влюбился в остров, еще учась в Гарвардской школе бизнеса), – Люси Мейер стала ей почти сестрой. Типичная домохозяйка, хотя очень обеспеченная, и такая же типичная, как яблочный пирог, американка. Ребячливая и одновременно обладающая сильнейшим материнским инстинктом, она была из тех женщин, которые ставят в электронных письмах множество восклицательных знаков и пишут «i» не с точкой, а с кружочком наверху. Сказать, что у Люси Мейер и Алексии де Вир мало общего, все равно что не сказать ничего. И все же дружба обеих женщин, закаленная за многие летние месяцы, прошедшие в Мартас-Вайнъярд, пережила все подъемы и спады безумной политической жизни Алексии.