Сидни Шелдон. Интриганка-2 - стр. 27
Робби взвесил свои возможности. Он не хотел никуда идти, особенно с Морин Суонсон. Он хотел, чтобы его оставили в покое. Чтобы он мог пойти куда-нибудь в спокойное местечко и тихо покончить с собой, без того, чтобы его последними воспоминаниями остались груди размером с арбузы и трусики с узором из маргариток. Неужели он так много просит?
И все же… Вечеринка означает гостей. Шум. Наркотики. Возможность того, что Морин отвлечется.
Наркотики.
Робби пожал плечами.
Какая разница?
– Конечно, почему бы нет? Нужно же как-то убить время.
Питер Темплтон вернулся домой, намереваясь потолковать с сыном.
– Роберт! – крикнул он, захлопнув входную дверь. – Роберт!
Питер больше не чувствовал себя виноватым из-за того, что дал Роберту оплеуху. Он в принципе был против физического насилия, особенно когда речь шла о детях. Но отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Роберт нагло смеялся над ним сегодня. Смеялся в открытую. И это после всех неприятностей, которые он доставил семье: исключения из многочисленных школ, стычки с полицией, воровство в магазинах. А ведь Питер истратил столько времени и денег, пытаясь помочь ему: и психотерапевты, и каникулы за границей, и уроки фортепьяно за сто долларов в час! А Роберту все нипочем! Считает случившееся милой шуточкой.
Что же, эта шуточка обернется против него. С Питера довольно!
Перескакивая через ступеньки, Питер взбежал по лестнице. На верхней площадке с извиняющимся видом стояла домоправительница миссис Картер.
– Боюсь, мастера Роберта нет дома. Мы не видели его с утра, когда он ушел в школу. Что-то стряслось?
Питер мрачно нахмурился:
– Чертовски верно. Случилось. Его выкинули из «Святого Беды». Сомневаюсь, что в штате Нью-Йорк осталась хотя бы одна школа, куда его примут. И, откровенно говоря, я их вполне понимаю.
– О Господи!
Миссис Картер в отчаянии заломила руки. Она обожала Робби, но последнее время он постоянно попадал в переплет.
– Робби! Это ты?
Лекси услышала стук входной двери и выбежала из детской в одной сорочке, спеша увидеть брата. При виде дочери на душе Питера, как всегда, стало легче.
С каждым днем она все больше походила на мать: волосы, глаза и губы в точности, как у Алекс! И такая же улыбка: лукавая и одновременно проницательная. Даже походка у нее была материнской. Но вот темпераменты у них были разные. Алекс была нежной и мягкой. Лекси – энергичной и неукротимой. Миссис Картер любовно называла ее «наша маленькая пиранья». Даже Питер, смотревший на дочь сквозь розовые очки, понимал, что Лекси вряд ли может считаться образцом идеальной юной леди. Он предпочитал эпитет «пылкая». Посторонние, не настолько умиленные выходками девочки, называли ее избалованной, своевольной, а иногда и совершенно неуправляемой.