Сицилиец - стр. 6
– Да, – отвечаю я и опускаю глаза на льняную салфетку, лежащую на коленях. Провожу по ней пальцами и её шероховатая поверхность немного меня успокаивает.
– А вам Пьерджорджио Аурелли не читал лекции?
– Да. Мы единственный поток, у которого он вёл занятия, – говорю я, собрав силы.
– У тебя отличный итальянский.
– Спасибо.
– Как у настоящей итальянки.
Я расплываюсь в улыбке. Люблю, когда хвалят, но он остаётся абсолютно серьёзным и это выглядит немного странно.
– Что ты сказал? – по-английски спрашивает Инга, но Марко не отвечает.
– Пьерджорджио скоро начнёт работать у меня в хозяйстве, – говорит он мне, – и попробует сделать мои вина ещё лучше.
Ничего себе, самомнение. Пьерджорджио, между прочим, лучший энолог Италии.
– Да куда уж лучше, – язвительно замечаю я.
– Лиза, – отец делает страшные глаза, – ты думай, пожалуйста, что говоришь.
Ну вот кто меня за язык вечно тянет. Моя насмешка, кажется, задевает Марко и он отворачивается к Инге, внезапно теряя ко мне интерес.
В течение дальнейшего разговора он на меня больше не смотрит. Обиделся, что я не бросилась его расхваливать, ведь главное его вино попало на первые места в самых престижных международных рейтингах.
– Момент исторический, – говорит папа, когда разговор возвращается к вину, сделанному Марко, – никогда ещё сицилийское вино не занимало такое высокое место.
Вино действительно получилось очень хорошим, даже потрясающим, и я прекрасно понимаю сколько для этого потребовалось труда, сил и таланта.
Добившись такого успеха, наверное, есть от чего закружиться голове, но нельзя же так явно показывать своё высокомерие окружающим, а Марко явно его демонстрирует, когда отец его хвалит. Меня это бесит. И я не могу понять, что со мной, поскольку бесить меня начинает всё вокруг.
Бесит брезгливость с которой он пробует окрошку... Хотя нет, с окрошкой получается смешно, и я не могу удержаться чтобы не рассмеяться, глядя на его растерянное лицо, когда он отправляет ложку в рот.
Ещё меня бесит, как вокруг него увивается Инга, находящаяся в вечном поиске богатого жениха. Вот уж кто на самом деле бесстыдная прилипала. Она гладит его по руке, то и дело опускает голову на плечо и что-то нашёптывает на ухо. Но больше всего бесит, что он позволяет ей делать это. Неужели такая насквозь фальшивая пустышка может ему понравиться?
Впрочем, мне-то что, пусть хоть взасос целуются посреди ресторана, меня это не касается. Не касается, но к своему удивлению я чувствую странные уколы в сердце, напоминающие ревность.
Так же меня раздражает, что отец расхваливает меня, как овцу на базаре – какая я умная, и как хорошо я училась, и как Аурелли меня ценит. Я понимаю, что папа, наверное, испытывает гордость, но мне это кажется неуместным. Пусть бы лучше эту кочергу Ингу рекламировал, она бы наверняка порадовалась.