Сибирский текст в национальном сюжетном пространстве - стр. 51

, вообще влияние ситуации смерти ребенка на замысел и идеологию романа широко обсуждались в науке180. Однако связь этого эпизода как с соседствующими фрагментами повествования, так равным образом и с однотипными, но отдаленными от него большой повествовательной дистанцией, исследована, как кажется, недостаточно полно. Важным подспорьем для понимания роли этой информации в повествовательном полотне произведения может оказаться сибирский текст. Действительно, следующий пассаж в кумулятивной цепочке явлений «верующих баб» – это опять-таки автобиографическая для писателя история Прохоровны (так звали няньку Ф.М. и А.Г. Достоевских).

Зосима реагирует категорически: «И не думай о сем. Стыдно это и спрашивать. Да и как это возможно, чтобы живую душу да еще родная мать за упокой поминала! Это великий грех, колдовству подобно» (IX; 58). Данный диалог, который составители академического собрания сочинений сопроводили реальным комментарием, недавно был прокомментирован с историко-конфессиональной точки зрения182. Поминовение за упокой человека при его жизни было в средневековой русской духовной практике на первых порах нежелательным, а потом предано полному запрету. Тем не менее оно было достаточно распространено: свидетельством тому – почти однотипный комментируемому рассказ синодика о юноше, который был с Кипра уведен в плен в Персиду. Родители юноши стали служить по нём панихиды; впрочем, вскоре юноша вернулся целым и невредимым183. С точки зрения Зосимы, намерение Прохоровны – это рудиментарное язычество, сохранившееся в народе, а в эпоху потрясений готовое расцвести вновь. В этом Т.В. Бузиной справедливо видится смысл протеста Зосимы против идеи «старенькой старушонки» и ее покровительницы, богатой купчихи.

Продолжение дискуссии о пропавшем в Сибири Васеньке мы читаем в самом начале четвертой книги (глава I «Отец Ферапонт»). Встреча Зосимы с верующими бабами была предсмертной. На другой день он почувствовал себя плохо и обратился с последними словами к братии. В этот момент Алеша Карамазов был вызван из кельи Зосимы Ракитиным, который привез ему письмо от г-жи Хохлаковой. В своем послании дама известила Алексея, что