Сибирский ковчег Менделеевых - стр. 45

– Этого я вам обещать не могу, но посмотрю, что можно сделать. Не буду скрывать, вы мне нравитесь. Не то, что ваш товарищ, который строит из себя непонятно кого. Вы истинный русский человек, который… Как это правильно сказать? Не держит в кармане, забыл это слово…

– Фигу, – подсказал ему Менделеев, – или лучше подойдет – кукиш.

– Что это значит? – удивился тот.

– А вот что, – ответил, ничуть не смутившись, Иван Павлович и поднес к носу барона известную фигуру, сложенную из трех пальцев.

– Фи, как некрасиво, – обидчиво произнес тот, скривя лицо в гримасе, – нехорошо показывать это своему директору. Никак не хорошо.

– Так вы же сами просили, – развел руками Иван Павлович, – вот я и показал, что ничего в кармане не держу, все на виду.

– Вы меня окончательно смутили. – Барон утер вспотевший лоб батистовым платком. – Идите и никому не сообщайте об этом. Нехорошо…

Но, когда Менделеев уже подходил к двери, остановил его и спросил:

– А если ваша просьба будет удовлетворена, то не будете ли вы так добры, выполнить мою?

– И в чем она заключается? – не скрыл своего удивления Иван Павлович. – Если что по службе, то вы можете просто приказать, а коль касается чего-то другого, тут обещать не могу.

Тогда Август Христианович путано объяснил Менделееву, что нынешней осенью ему предстоит поездка по всем губернским городам с целью открытия там учебных заведений, а вот местное начальство по непонятным причинам тянет с этим, казалось бы, нужным делом уже который год. Но, поскольку сам барон неважно себя чувствует, то желал бы возложить эту обязанность на молодого коллегу. Иван Павлович нехотя, но все же дал свое согласие. На этом они расстались.

…Накануне свадьбы он ненадолго заглянул к Корнильевым повидаться с Машей и обрадовать ее тем, что директор обещает им выделить несколько комнат под жилье в учительском доме. Но едва он заговорил с ней, как к ним заглянула горничная и смущенно попросила «их благородие» пройти в столовую, где его ждут. Он извинился и, оставив невесту в одиночестве, проследовал за горничной.

Там за обеденным столом собрались все члены семейства Корнильевых, исключая Якова и его женушку. Говорить от имени всей семьи начал Василий:

– Дорогой Иван Павлович, мы все несказанно рады, что завтра породнимся с вами. Но наш долг, как то водится издавна, дать за невестой хоть небольшое, но приданое. Что скажете, батюшка?

Дмитрий Васильевич согласно кивнул и подвинул к центру стола резную шкатулку красного дерева.

– То и есть наше приданое, – подтвердила Марфа Ивановна, – да еще двух наших девок вам в услужение передаем. Они хоть и отпущенные, но согласие свое на то дали. Будут Машеньке по дому помогать.