Сибирский кавалер (сборник) - стр. 63
Туманно вспоминались прусские редуты, которые встречали русских солдат огнем. И Девильнев видел сам себя со шпагой на бруствере, когда он, увлекая за собой солдат, оборачивался и кричал ободряющие слова. В том бою ему не повезло, ему разбило осколком ядра голову, его искололи штыками.
Девильнева лечили знахарки-старухи, которых приводил обрюзгший от запоев управляющий Еремей, и врач, которого привез из Москвы Пьер Жевахов. Ежедневно приезжал сосед, помещик Захар Петрович Коровяков, он презентовал бальзам, составленный им самолично, травы, настоянные на медово-спиртовом растворе.
Штыковые раны быстро затянулись, даже и шрамов не видно. А голова болит, не вся, а только правая часть затылка. И ноет, и ноет. И вроде свет в ней какой-то вспыхивает. И мерещится Томасу, что цветы друг с другом разговаривают и ветер шепеляво сообщает им что-то свое, тайное. А уж гром-то гремит, так все понять можно, а если зима, то даже в скрипе снега живут слова. Он врачам об этом не говорит, сочтут умалишенным. Пусть врачи тело лечат. И подставлял Томас то одному, то другому врачу свое обнаженное исхудавшее тело.
– Плюньте вы на эскулапов! – говорил сосед Захар Петрович. – Когда меня изувечил слон, которого какие-то негодяи завезли в наши края, я только этим бальзамом и вылечился. А ведь у меня были сломаны три ребра, рука, нога, и было тяжкое сотрясение головы. Но теперь, благодаря бальзаму, вишневым и прочим наливкам, я жив-здоров. Думаю, и вы скоро поправитесь.
В те дни Девильнев значительно пополнил альбом стихами.
И однажды в конце лета приехал в Ибряшкино Пьер. Он прибыл из Северной столицы. До Ибряшкина уже дошла весть, что императрица Елисавет на Рождество Христово, 25 декабря 1761 года, почила в бозе. Подробностей не знали, кроме того, что царствовать стал Петр Третий, племянник Елисаветы. Но Пьер рассказал, что царствие Пети Третьего необычайно быстро кончилось.
Жевахов пил шампанское и рассказывал доверительно больному Девильневу:
– Мой царственный тезка был, что говорится, ни рыба ни мясо. Бывший фаворит покойной императрицы Елизаветы граф Разумовский вконец споил этого юнца. Получив наконец-то корону, Петя Ульрих только гулял да пыжился. А этого для императора маловато. Своим пристрастием ко всему немецкому восстановил против себя и двор, и народ. Отошел от дел. Сидел в Ропше. Отречение подписал. Только и хватило ума.
Явились к нему с визитом в Ропшу Федя Баратянский да братья Орловы. Алексей и Григорий Орловы – изранены зело в битвах геройских. Воевали с пруссаками. Ну и противно им. Думали: отрекся-то он отрекся, а вдруг в Голштинию кинется, войско собирать? Для того ли мы немцев били, чтобы они снова нам не шею сели? Ну, сели играть в карты, обвинили в плутовстве, затеяли драку, да и придавили под шумок. Я потом с Федором, как с тобой, доверительно говорил. Шутейно его спрашиваю: