Сибирские перекрестки - стр. 39
После маршрутов Леонид Григорьевич дал сотрудникам два дня на отдых. И Сергей отпросился у него в Дальнегорск, где у него жил родной дядька с отцовский стороны, которого он никогда не видел.
– Может, никогда в эти края больше и не попаду, – привел он веский довод.
Начальник отпустил. И Сергей поехал маршрутным автобусом. Благо было недалеко, километров шестьдесят. В Дальнегорске он нашел улицу, дом дядьки, но на двери висел замок. Хозяева, видимо, были на работе или ушли по делам.
Сергей пошел по городу. Постоял зачем-то перед кинотеатром, зашел в кассовый зал, глянул мельком расписание фильмов, хотя в кино не собирался. Да и, вообще-то, не ходил уже давно, так как последнее время какая-то сила оттолкнула его от фильмов. Что-то в нем сломалось, а новое еще не срослось. И эти обломки унесли с собой и его уверенность в себе самом, а заодно все, что он до сих пор любил.
Было четыре часа дня, фильмы еще не начинались. В кассовом зале было пусто и неуютно, как обычно бывает в общественных местах. Рядом с кассами, еще закрытыми окошечками, крутился пацан, одетый в старые потертые джинсы. Заметив Сергея, пацан подскочил к нему.
– Дяденька, дяденька! – смело и уверенно дернул он его за полу пиджака. – Сколько время?!
Сергей глянул на часы:
– Четыре!
– А че не открывают? – требовательным голосом просвистел пацан и уверенно посмотрел Сергею в лицо. – Пора ведь!..
– Да, пора, – неопределенно протянул Сергей, глядя куда-то сквозь пацана.
– Дяденька, а фильм хороший? – не отставал пацан.
Сергей смерил пацана насмешливым взглядом, хмыкнул от его настырности, повернулся и направился к выходу.
Но пацан не отставал от него. Он пристроился к нему и по-приятельски зашагал рядом с ним к выходу.
– А чего тебе, трудно сказать, хороший он или плохой? – пробасил пацан, стараясь заглянуть Сергею в лицо.
– Ты что пристал? – остановился Сергей и повернулся к нему. – Как банный лист к заднице! А ну, кыш, недопесок! Не видел я это кино! Не видел! Иди отсюда! – выпалил Сергей, удивляясь прилипчивости и какой-то нахальной самоуверенности пацана.
– Ну, так и сказал бы! А то…
Пацан обиженно повернулся и отошел от Сергея.
Что он хотел сказать, было не ясно, но и Сергею было не до него.
Он вышел из кинотеатра и направился через скверик к переулку по направлению к дому дядьки, надеясь, что сейчас тот наверняка пришел и он застанет его дома.
Но и на этот раз дядьки не было дома.
Сергей постоял перед закрытой дверью, вышел со двора, прикрыл за собой калитку и направился снова в сторону сквера, чтобы посидеть там на скамейке. Он прошелся по скверу, нашел свободную скамейку, сел на нее и только сейчас почувствовал усталость от целого дня на ногах. Он устало протянул ноги, закрыл глаза, стараясь расслабиться. В голове снова закрутились мысли о дядьке. Он хотел его представить себе и не мог. Он просто не видел его, поэтому ничего не приходило в голову, а сама мысль о том, каков он, была слабой, нерешительной, скромной. Она раза два мелькнула и оставила его в покое… Он не заметил, как задремал… Клюнув пару раз носом, он стукнулся подбородком о грудь и проснулся… Спал он не более десяти минут, но сон освежил его, вернул силы. Он посидел еще на скамейке, достал записную книжку, чиркнув в нее, записал интересную мысль, пришедшую ему в полудреме. Эту привычку записывать что-то интересное, что иногда приходило самопроизвольно в голову или он подмечал в сутолоке обыденной жизни, он выработал в себе уже давно, и у него скопилось достаточно много записей. Иногда, просматривая их, он удивлялся их разношерстности и разнообразию, а также ценности, которые бросались сразу же в глаза, когда они были собраны в одно целое. Зачем ему это было нужно, он пока и сам не представлял, но привычка была выработана и требовала своего, а он не противился ей, находя в этом даже удовольствие.