Сибирские перекрестки - стр. 30
– Что случилось?! – крикнул Леонид Григорьевич, подбегая к нему.
Потапка, бледный, молча показал глазами на кусты, на исчезающий там черный хвост змеи.
– Да это же полоз! – рассмеялся начальник. – Безобидней создания не найти!
– Все равно змея! Вот гад!.. Смотри – вон еще! – снова завопил Потапка. – Гадюка!
– Да, это гадюка! – подтвердил начальник, заметив маленькую, с красивой пестрой расцветкой змею со стреловидной головой. – Осторожно, пускай уходит!..
– Ух! Не переношу гадов еще с детства!..
– Ладно, пошли. Только будь внимательней. Главное – не наступить на них…
Дальше с терраски пошли вверх без тропы, где-то потеряв ее на склоне. Искать ее не стали. Изредка Леонид Григорьевич, сдирая кору молотком, делал на деревьях затесы, чтобы по ним найти обратный путь. Еще через час подъема вышли на основную вершину горы Верблюд. Здесь было открытое место, что-то похожее на высокогорный луг своей разнотравной красотой и цветов, от которой у Потапки захватило дыхание. Лысая вершина Верблюда, с альпийскими луговыми травами, окаймлялась ниже низкорослыми зарослями стланика[3], а еще ниже полыхало гигантскими волнами зелени беспокойное море тайги, с гребешками курумников[4] и скальных выходов, застывших миллионы лет назад в титаническом порыве гармошкой коробящейся молодой земной коры.
– Потапка, осторожней, здесь много змей! – предупреждая, крикнул ему Леонид Григорьевич.
Потапка настороженно оглянулся и тут же заметил снова две черные ленты, испуганно уползающие в сторону, а совсем рядом серую, с узором древних тканых ковров азиатов, ромбиками, квадратиками и с вьющейся вдоль тела зигзагообразной полосы, которая притягивала, останавливала взгляд, заставляя забывать обо всем другом.
Он инстинктивно подобрался, удобнее перехватил в руках длинную ручку геологического молотка, готовый ответить ударом на возможный выпад неприятного ползучего гада. Однако предосторожности были напрасны. Обитатели этого красивого высокогорного луга не меньше человека боялись за свою жизнь.
Леонид Григорьевич и Потапка, окинув взглядом тайгу, простиравшуюся внизу, пошли к другой вершине – Верблюжьей, искать разведочные канавы, которые протянулись длинными линиями на карте разведки геологической партии. В седловине между горбами Верблюжьей буйно взметнулось высокотравье, кусты, палило солнце, было безветренно, душно, лезла и липла к лицу паутина, было много камней и ям курумника, поросших травой, невидимых и коварных.
Они прошли седловину, наткнулись на старые каркасы от палаток. Здесь когда-то стояли лагерем работяги, пробивали канавы в знойные и дождливые весенние, летние и осенние дни. За останками стана начинались канавы. Давно, лет пять назад, пробитые стенки их разрушились. Они заросли, обвалились, щебенка и камень разрушились под ветром, солнцем и морозом. По отвалам щебня и камней, выброшенных взрывами, и дну канав, зачищенных лопатами, поползли во все стороны гадюки.