Сибирская рождественская книга - стр. 7
– Я слава Богу, – отвечала она на ловкий вопрос Жемчужина. – Как ваше?
– Мое-с… так, ничего-с… слава Богу.
И снова замолчали. А дедушка продолжал себе покрякивать в другой комнате.
Наконец Иван почувствовал, какой он дурак, и в этой смиренной мысли он стал ни с того ни с сего кланяться Аннушке.
Аннушка тоже почла нужным отвечать на поклоны Ивана.
– Извините-с, – сказал наконец Иван, пересиливая свое замешательство. – Мне сказали, что здесь пускают на хлебы. Так я и пришел узнать – за какую цену? Извините, пожалуйста.
– Ничего-с, ничего-с, – отвечала девушка. – Но только вам напрасно сказали, что мы держим нахлебников. Да у нас нет и лишнего помещения.
– Извините, пожалуйста. А позвольте спросить, кто вы такие?
– Я— Аннушка, внучка дедушки… Знаете Якова Степаныча?
– Как не знать, слыхал-с, – отвечал Жемчужин уверенно, хотя совесть и говорила ему: врешь, разбойник! – Еще прозвание его, кажется… – Иван замялся.
– Петриков-с.
– Да, точно, Петриков. Так у вас не принимают на хлебы?
– Никак нет-с.
– Извините, пожалуйста. Ведь чего, подумаешь, люди не выдумают! За тем прощу прощения, – сказал Иван, пятясь к дверям, хоть ему и очень не хотелось так скоро оставить Аннушку.
– Прощайте-с.
Жемчужин еще раз поклонился и вышел, уж, разумеется, не так скоро, как вошел.
Чудная перемена произошла с Иваном. Топиться уж и в помине не было. Он даже нашел, что жить гораздо веселее, чем умереть, и что в воде уж, верно, нет таких хорошеньких рыбок, как на земле Аннушка. Между тем старик с веселым лицом вышел из-за перегородки.
– Ну, что, Анюша, каков твой гость? – спросил он Аннушку, которая, не знаю для чего, протирала стекло в окне, выходившем на улицу.
– Я его прежде не видела, дедушка.
– Мало ли кого ты не видела, – возразил старик. – А каков он тебе показался?
– Мне-с?.. Он, кажется, скромный такой, – отвечала Аннушка, покраснев немного.
– Вот угадала, так угадала! Особливо, я думаю, он скромно вошел. Так, что ли?
Девушка не отвечала.
– Да, да, – продолжал старик. – Всем был хорош, да только вот тут посвистывает, – сказал он, показывая на голову. – Он, кажется, на хлебы просился? А? Ну, ничего, даст Бог, и свой найдет. Да что толковать о нем! Дай-ка лучше перекусить чего- нибудь.
И разговор прекратился.
Возвратимся к Жемчужину. Выйдя из дома Петрикова, он на минуту остановился: то ли хотелось ему посмотреть на дом, который он в первые минуты попыхов хорошенько не заметил, то ли для того, чтобы подумать, куда бы на этот день приклонить голову. Думал, думал и решился идти к одному бедняку, знакомому, которого он в прежнее время удостаивал перемолвить с ним слово. Богатые отказали, думал он, авось бедняки будут жалостливее. И точно, на этот раз надежда его не обманула. При бедности кармана у знакомого его была душа богатая. Он принял Жемчужина с таким радушием, что у Ивана почти слезы навернулись.