Сибирская рождественская книга - стр. 18
Теперь посмотрим, что делают Петриковы. Проводив Жемчужина, они принялись за свои обыкновенные работы: старик – за продажу и покупку, Аннушка – за хозяйство и вышивание. Случалось, что в иную минуту дедушка заводил разговор о Жемчужине, но все в таких общих выражениях, как бы дело шло о постороннем человеке.
А девушка не смела или стыдилась заговорить посердечнее. Вот прошло полгода – вестей не было. Минуло еще три месяца – никакого слуха! Сам старик стал заботиться, хотя и не подавал виду своей внучке. Под рукой разведывал он от всех, имевших дела в Обдорске, не слыхали ли чего о Жемчужине; но ответы были малоудовлетворительны. Сказывали только, что Жемчужин был в Березове и отправился в Обдорск; но тем сведения и оканчивались. Бедная Аннушка совсем изменилась в характере, сделалась грустна, сидела большей частью молча. Куда девались ее звонкие песни, ее веселые проказы, которые, бывало, так тешили дедушку? Петриков не на шутку задумался.
Ровно в год по отъезде Жемчужина, раз, когда дедушка с внучкой сидели вечерком за чаем и напрасно пытались завести какой-нибудь веселый разговор, вдруг застучала калитка и кто-то вошел во двор.
– Кто бы это такой? – сказал старик, прислушиваясь.
Чашка у Аннушки осталась недопитой. Сердце ее по какому-то тайному предчувствию билось без милосердия. Она остановила глаза свои на двери и, кажется, сама бы в нее выпрыгнула.
Она угадала. Скоро вошел в комнату Иван Жемчужин.
– Дорогой гость! Да как снег на голову, – вскричал Петриков с невольной радостью.
Аннушка не могла встать с места, и только слезы тихо катились по ее щекам.
Помолившись иконам, Жемчужин бух в ноги Петрикову.
– Что ты? Что с тобой, Иван Петрович? – сказал тронутый старик, стараясь поднять Ивана. – Надо Господу Богу, а не мне кланяться.
– С радости, батюшка Яков Степаныч, с радости, – сказал Жемчужин со слезами на глазах. – Ведь подумаешь, целый год не видал вас, мой благодетель.
Тут Жемчужин обратился к Аннушке, хотел тоже сказать что-нибудь, но язык прилип к гортани. Он только низко поклонился.
– Садись-ка, садись, дорогой гость, – начал Петриков, – да расскажи, что ты это запропал. Хоть бы одну весточку послал с дороги! Ну, сказывай же, что, как дела твои? Благословил ли Господь твои труды? А коли язык примерз, так вот тебе Анюша чайком его отогреет.
И Жемчужин начал историю своих похождений, где и как и что было, и кого видел, и что перенес, и, наконец, что Бог послал за труды. Итог выменянных им пушных товаров был так значителен, что старик, перекрестившись, сказал:
– Велики щедроты твои, Господи! Ну, а что ты намерен теперь делать со своей рухлядью? – спросил он, обращаясь к предмету разговора.