Сибирская рождественская книга - стр. 13
Жемчужин вышел и целую дорогу думал о чудесном колпаке. Уверительный тон, которым говорил ему Петриков, разогнал сомнение на счет действительности чудесной силы колпака. И хоть порой молодой ум на этот счет делал какую-нибудь выходку, но Иван всякий раз говорил насмешнику: «Цыц! Молчи до поры до времени! Дай сперва попробую!»
Вы видите, что колпак и в кармане начинал уже обнаруживать свое действие.
По приходе домой Жемчужин спрятал подальше подарок старика, оставив пробу его до вечера, а сам пошел к хозяину обедать.
Но вот настал и вечер. Жемчужин заперся в своей комнате и вытащил колпак. Повертев его несколько времени в руках, он наконец – не без страха, однако ж, – решился надеть его на себя и принялся думать: чем бы поправить свое состояние?
Сначала мысли его были довольно смутны; колпак беспрестанно напоминал ему о себе, вероятно, по новости своего положения. Но чем более Жемчужин по совету старика углублялся в свои предмет, мысли все делались яснее и обильнее, так что наконец он совсем забыл о новом своем украшении и совершенно увлекся своим предметом.
Результатом мыслей Жемчужина был следующий монолог, сказанный им, вероятно, в угождение доброму старому времени:
«Да, я до сих пор был дурак дураком. Промотал отцовское наследство, потерял доброе имя, хотел даже топиться. Бог спас меня от гибели, я еще живу на белом свете. Да сделал ли я еще что-нибудь путное, кроме того, что питаю глупую утробу да грею грешное тело? А ведь вон, например, есть же люди, которые начали ни с чего, а теперь считают тысячи. Уж само собой, что они не сидели, как я, сложа ручки, довольствуясь насущным хлебом. Отчего бы и мне не попробовать своего счастья?
Денег у меня, правда, нет, да ведь в свете не без добрых людей. Попытаюсь занять там грош, там копейку – смотришь, алтын будет. А тут попрошу хоть вон Якова Степаныча али и своего хозяина научить меня уму-разуму, как бы лучше этот алтын в рост пустить. Удастся – ну, и слава тебе, Господи; не удастся – попытаем удачи на другом пути. Ведь Бог труды любит, говаривал покойный мой второй отец, а деньга деньгу в гости зовет. Я же теперь не один. Анюша хоть пока и не моя, да все уж родная мне. Завтра же переговорю с Яковом Степанычем и с хозяином – может, они научат меня, где денег взять. Благослови же, Господи Иисусе Христе, меня грешного на доброе дело!»
Сказав это, Иван снял колпак и стал класть земные поклоны перед образом своего ангела, единственным наследством, оставшимся у него от всего родительского имения.
И Бог благословил его!
В ту же ночь, разумеется пока во сне, Жемчужин увидел себя обладателем огромного богатства: денег была у него куча, хозяин был главным приказчиком, а хорошенькая Аннушка сидела подле него с работой и смотрела на него так сладко, что сердце его прыгало от удовольствия.