Швейцарец - стр. 5
– Эк как она, – удовлетворенно прокомментировал Микловски, отвлекаясь от спора, – уважаю.
– А я не вижу в этом поступке ничего заслуживающего уважения, – тут же заявил Штольц. – И вообще, я считаю, что столь открытое и публичное…
Алекс зло насупился и покосился на эту парочку. Да что ж они все никак не угомонятся-то! Между тем ухоженная дама снова развернулась и решительно подошла к женщине в платье с передником, все это время продолжавшей, подвывая, раскачиваться, обнимая детский трупик, и что-то тихо спросила уже у нее. Однако та никак не отреагировала на вопрос, продолжая все так же раскачиваться, уставив застывший взгляд куда-то в небытие. Дама с минуту подождала, потом, видимо, повторила вопрос, а затем, так и не дождавшись ответа, расстегнула висящий на ее руке небольшой, но стильный клатч и достала кошелек. Выудив из него несколько, судя по расцветке, довольно крупных купюр, она протянула их женщине, которая, похоже, являлась матерью или близкой родственницей погибшего ребенка, а когда та вновь никак не отреагировала, властным жестом просто засунула их женщине прямо за кружевной воротник. Алекс невольно вздрогнул, потому что ее жест очень сильно напомнил ему жест Гюнтера Ауэрбах, гражданина первого класса в стриптиз-клубе «Веселая полячка». Именно таким, хозяйски-властным жестом он запихивал приблизительно такую же сумму за подвязку стриптизерши, исполнившей перед ним то, что в подобных заведениях деликатно именовали словосочетанием «публичный приватный танец»… Алекс сглотнул. Ну что за дурацкие ассоциации лезут в голову?! Здесь же случилась трагедия, а у него в голове воспоминания о стриптиз-клубе всплывают… Мадам же не стала дожидаться какой-либо реакции на свой поступок, а спокойно развернулась и двинулась к покоцанному Porsche. Подойдя к машине, фрау фон Белов распахнула водительскую дверь, наклонилась внутрь салона и все тем же, видимо, естественным для нее решительным движением выдернула ключи из замка зажигания, тут же спрятав их в клатч. После чего повернулась к юноше, на щеке которого уже начал наливаться красным отпечаток ее тяжелой ручки, и зло и громко объявила:
– Две недели без машины!
Парень, все это время переминающийся у своего авто, уныло свесив голову, в ответ на эти… м-м-м… жестокие слова возмущенно вскинулся и плаксиво закричал:
– Ну ма-ам! Ну мы ж с ребятами в субботу в Вольскбург собрались… – но фрау фон Белов развернулась и, проигнорировав его вопли, прошествовала в сторону своего кабриолета. Молча сев за руль, она завела двигатель, и спустя десяток секунд блестящий лаком Mersedes исчез за ближайшим поворотом. Юный Дитрих еще несколько мгновений обиженно пялился на угол улицы, за которым исчез кабриолет с его матерью, а потом зло сплюнул и возопил: