Схватки в тупиках (сборник) - стр. 29

Я вытаскиваю пистолет, снимаю с предохранителя и упираю ствол под подбородок. Палец на спусковом крючке. Начинаю давить.

Как же болит затылок!

Аня, Аничка!

Мама!

«Жизнь…»

Страшная боль почему-то разрывает грудь.

Да, он всё сделал, как надо: входное под подбородком совсем небольшое, слабая пулька застряла внутри черепа. Мальчик словно заснул – черты лица разгладились, оно стало безмятежным. Только очень бледным. Я и правда вполне мог бы предположить, что смогу запустить его сердце. Но знаю, что не смог бы – Родион мёртв.

Операционная готова – стол, инструменты, контейнер для органов. Теперь всё надо делать быстро. В полицию уже позвонили, когда она приедет, сердце уже должно быть в контейнере, а Аня готова к операции. Дознавателям я покажу его завещание. Наверное, это ужасно – вскрывать грудную клетку юноши, с которым ты разговаривал ещё пару дней назад. Но я не думаю об этом.

Вот так и становишься суеверным. Аня материализовала то, что вымечтала во время долгих безнадёжных дней на больничной койке. Она ведь придумала ту историю с гибнущим у больницы парнем. Просто перебирала свои шансы и поняла, что лишь нечто подобное может её спасти. Она рассказала историю мне, и хотя я пытался мягко разуверить её, дать понять, что такой вариант невероятен, продолжала упорно продумывать все подробности и, в конце концов, очевидно, поверила сама. Да ещё заставила поверить парня, лежащего передо мной. И тем самым не оставила иного выбора ни ему, ни мне, ни даже себе.

Вот оно, ради чего всё это. Совсем не романтически-геральдического вида – изжелта-белое и сине-багровое, мокрое, неприятное на вид. Но это то, что может подарить девочке жизнь… Господи, что это?!

Глядя на зловещее светло-серое пятно, расползшееся по сердцу Родиона Обломова, я не хочу верить своим глазам. Но в какой-то трезвом и не романтичном участке моего мозга раздаётся циничный смешок. Да, вот это, действительно, чёрный юмор, достойный высших сил!

– Обширный инфаркт миокарда, – говорю я ассистенту севшим голосом. – Здесь делать нечего. Зашивайте.

Мне очень хочется спуститься в сквер и поискать под кустами пистолет. Может быть, в нём остался хоть один патрон… Но с вахты звонят, что прибыла следственная бригада.

Потом… Да ничего весёлого. Священник отказался отпевать Родиона в храме и хоронить в освящённой земле. Мать кремировала тело, а урну забрала с собой. Потом я случайно узнал, что после смерти матери её племянница урну выбросила.

Через пару месяцев, перед моим уходом на пенсию, умерла Аня. В агонии она плакала и всё просила кого-то: «Прости! Прости!»