Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища - стр. 29
– Строиться!
Ах ты… Сегодня у нас не просто зарядка! Сегодня у нас среда. Кросс на Черную речку. Изнурительное, я вам скажу, дело. Путь курсантский лежит за КПП, мимо кочегарки нашей убогой, метров восемьсот по Увалу, а потом – трехкилометровая просека в густом хвойном лесу. Бежим. Под ногами красная глина дороги, перетертая на жаре до дисперсной пыли. Шуршанье сапог. Тяжелое дыхание роты. Над нами стая злых, голодных уральских кровососущих. Курганский комар – редкая особь. Мне кажется, он-то сможет долететь до середины Днепра. Надо было Гоголю сюда заглянуть… Если уральский комар попадает в лоб, остается шишка. Это реальный бройлер. Говорят, что кто-то видел, как комары воруют у нас в столовой со столов кусковой сахар. Что ж, это возможно. Если комар впивается, скажем, в шею, то чувствуешь, как тебя покидают силы, утекает кровь. Давление падает, начинается головокружение. Спасения от них нет. Кто-то из ребят мажется мылом, кто-то выливает на себя перед кроссом весь свой (и соседский!) одеколон. Нееет! Уральский комар от этого только звереет и нападает на тебя еще более яростно.
Рядом со мной пыхтит Клим. Я-то знаю, он пыхтит так, для проформы. Чтоб как все. На самом деле бегает он как африканский страус. Ляжки здоровые, глаза выпучит, локтями работает, будто в толпе: «Ху-ху! Ху-ху!» – биоробот!
– Слон, ты как? Нормально?
– Угу…
Здесь необходимо напомнить – в училище меня зовут Слон.
Я высокий. Узкая талия, широченные плечи. Бугристые мускулы. Светлые вьющиеся волосы, большие голубые глаза. Шучу. В моей внешности ничего героического. Я – среднестатистический. Узкий таз, узкие плечи. Худой. Высокий. Ну как высокий… Метр восемьдесят. А Слоном прозвали… Не знаю, наверное, из-за длинного носа и больших ушей. Однажды в наряде по кухне нас с Климом поймали, когда мы удили мослы из училищного бульона, и начпрод закричал:
– Сладков! Твои уши надо на холодец пустить! Три дня училище кормить можно!
Я отвлекся, впереди Черная речка… Бежать становится все тяжелее. Двигаюсь на автомате, терплю, жду, когда откроется мифическое второе дыхание. Самой Черной речки мы пока еще не видали. Не знаем, действительно она черная или нет. Обычно мы не добегаем до заросшего кустарником берега метров сорок. Ответственный офицер разворачивает батальон в обратную сторону:
– Правое плечо вперед!!! Прямо!!!
Несмотря на природное любопытство, у меня всякий раз не хватает сил выскочить из строя и глянуть сквозь эти заросли. Глянуть и плюнуть в черную воду густой слюной. И сказать: «Как же ты задолбала меня, речка Черная!»