Шушмор. Наследие исполинов - стр. 23
Рассказ прервался. По всей видимости, околоточный хотел удостовериться в том, что столичному следователю как минимум интересно. Хотя он был готов и к худшему: например, что его поднимут на смех и попросят не молоть ерунды!
Сдвинув брови, Иван Федорович, казалось, находился в каком-то странном раздумье. Гвоздев расценил это как одобрение и уже собирался продолжить, когда последовали первые вопросы:
– А что же насчет священника и его служки? С каким проклятием вы связываете эти убийства? – со всей серьезностью поинтересовался сыщик.
Ответ последовал незамедлительно:
– А все с тем же. Анархистов и прочей политической нечисти у нас ведь здесь отродясь не было. Я об этом неоднократно докладывал высоким чинам, но кто ж меня дурака слушать-то будет.
– Извольте изъясняться понятнее.
– С превеликой радостью. Батюшка наш, Викентий – царствие ему небесное! – был участливым человеком. Вот и внял просьбам страждущих. Прихожане говорят, он со своим служкой в запретный лес сунулся. Ну и принес черта на плечах, как обычно бывает в таких случаях. Оно дело нехитрое: когда в гиблое место нос свой сунешь, и не такой скарб появится. Люди судачат, будто с тех самых пор стал священник чужим, отстраненным. Видимо, осознал бедолага, что завладела им нечистая! Слышал я, что он даже в Епархию ездил, да все без толку. Оно ведь как получается: грязь-то болотную может и отмоешь, а вот смрад нипочем не вывести. Этим смрадом наш батюшка, стало быть, и задохнулся.
Округлив глаза, сыщик удивленно уставился на рассказчика. Если раньше он хоть как-то улавливал смысл сказанного и списывал его на дремучесть местного властителя порядка, то теперь ему сделалось совсем досадно. Это как же так можно заплутать в собственных предрассудках, чтобы убийство священника списать на какого-то воображаемого черта с его мучительными искушениями?
– Простите, но, насколько я помню, в рапорте значились вполне естественные причины, связанные с истязанием плоти, а отнюдь не души. Готов даже повторить заключение: семь колото-ножевых ран, нанесенных оружием толстого, обоюдоострого лезвия, схожим по форме и размерам с Медвежьим ножом. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
– Не ошибаетесь, ваше благородь, – кивнул Гвоздев. – Тот нож, который вы описываете, служка Никитка у егеря нашего стащил, только в том особой тайны никогда и не было.
– То факт или выдумка? Почему же тогда этого не отразили в рапорте? – поразился сыщик.
На что Гвоздев лишь пожал плечами.
– О том мне неведомо. Столичные ищейки велели нос ни во что не совать, сидеть и посапывать в две дырочки. Да изредка по достопримечательностям и прочим злостным местам их сопровождать. Я, стало быть, так и поступил.