Шушель. Лирическая повесть из жизни собак, или сказка с бытовыми подробностями - стр. 6

– Слушаю! – очень противно попыталась передразнить Шушеля трубка, и просыпающееся в приятных потягиваниях сердце Шушеля вдруг бухнуло и понесло. Дразнилась левретка. Шушель закрыл микрофон лапой, глубоко вдохнул, выдохнул, снова вдохнул, успокоился (чему быть и т. д.) и продолжил неудовольствовать.

– Кто?

– Конь в пальто, – на этот раз левретка дразнилась со смыслом и не без интимности – про коня Шушель часто говорил сам и слово это любил. Пришлось признавать абонента.

– А, привет.

– Привет. Узнал?

«Интересно, скажет ещё раз про коня или нет? – подумал Шушель. – Впрочем, с неё станется».

– Узнал. А это кто? – Шушель заранее поморщился.

– Конь. В пальто.

– А, так это ты. Привет.

– Так это я. Привет.

Шушеля стала занимать эта игра в повторялки, но он решил не тянуть, а выяснить, что у них было и как они вообще договорились. Следует ли им чинно встретиться и послушать, что прикажет сердце, или же Шушелю, как честному кобелю, уже пора собираться в контору, где записывают акты, так сказать, гражданского состояния. Но как об этом спросить, да, чёрт возьми, как?

– Ты что, не рад? – спросила левретка (кстати, имя у неё было примерно настолько же приятное уху Шушеля, насколько Шушель был сейчас рад) – левретку звали Люся. Не «Люси», что звучало бы прелестно при ударении на любой слог, а именно Люся. Это, вполне себе нормальное, кстати, имя отчего-то тащило подсознание Шушеля к депрессивным ассоциациям – мещанство, лицемерие, скрытая агрессия.

Конец ознакомительного фрагмента.