Шурум-бурум - стр. 27
– Нет, в ней не чушь. Я читал пару страниц из неё. Она настоящая.
– Ты читал пару страниц? Сам?
– Мне дал их почитать Капитан.
– И что в них было?
– В них было описание сущности Великого Молчаливого. Завораживающие строки.
– Кстати, а где сейчас Завет? Ты не видел рядом с Капитаном эту книгу? – повернулся ко мне Матрос.
– Нет, – мотнул я головой, – рядом с ним не было книги.
– Значит он спрятал её где-то в остроге.
– Он мог уничтожить её, – сказал Боцман.
– Это почему?
– Может быть, он хотел помешать кому-то воспользоваться ей?
Матрос Фиолетовый криво усмехнулся.
До поляны идола мы дошли уже в темноте. Капитан лежал там же, где я его и оставил. По его телу гуляли два ворона. Завидев нас, они тяжело и неторопливо поднялись в воздух и, отлетев на несколько метров, уселись на дереве.
Приготовления к тризне были недолгими. Из сухих сучьев мы соорудили настил, положили на него Капитана и минуту постояли молча. Потом Боцман облил его бензином и поджёг.
Вот и всё, думал я, глядя на Капитана. Вот так умирает мечта и пятнадцать лет жизни. Я действительно верил в него, я действительно надеялся на то, что мы сможем переродиться во что-то иное. И вот – конец. Словно кто-то всемогущий и безумный взял мою судьбу в руки и теперь управляет ей, насмехаясь надо мной и насылая на меня разные беды. Никогда я не чувствовал себя таким опустошённым, как в эти минуты.
В острог мы вернулись глубокой ночью. Я тотчас же отправился спать, понимая, что лишь заснув смогу избавиться от тяжёлых раздумий по поводу своей будущей жизни. Я осознавал, что мне необходимо принимать какое-то решение. Скорее всего, возвращаться к людям.
Заснуть быстро мне не удалось. Морской Конёк обвила меня и учащённо задышала в затылок. Я смотрел в темноту и не мог отделаться от дурных мыслей. Какое-то время спустя мне всё же удалось забыться.
Проснулся я оттого, что меня трясли за плечо. Это Морской Конёк. Вид её был испуганный. Я прислушался. Внизу, на первом этаже острога что-то происходило. До нас доносились сдавленные крики и звуки ударов. Я тотчас же оделся и спустился вниз.
Картина, представшая моим глазам, хорошего настроения мне не добавила. В центре зала – главного помещения острога, в котором мы ели и проводили собрания – лежал окровавленный Боцман с ножом в груди. Над ним стоял Матрос Фиолетовый и, свирепо вращая глазами, бормотал какие-то проклятия. Руки его были по локоть в крови.
Вслед за мной в зал спустились девушки. Они встали за моей спиной и с таким же недоумением и страхом, как я, взирали на Матроса.
Он увидел нас.