Шурум-бурум - стр. 19
– Одинаковая дата дня рождения – это явный знак. Короче, я понял, понял со всей безапелляционной очевидностью: ну кем я мог ещё быть в прошлой жизни, как не Достоевским? Только им. Однозначно им.
– С чего ты решил, что есть какие-то прошлые и будущие жизни? Жизнь одна-единственная. Сдохнешь – и нет тебя.
– Э-э, – сокрушённо махнул я рукой, – вот теперь мне понятно, почему ты работаешь продавщицей, а не Голливудской кинозвездой. Потому что ты находишься в плену примитивного материализма. Потому что тебе чужд идеалистический подход к жизни. Прошлые жизни, карма – реальная вещь, я абсолютно уверен в этом.
– Что-то и ты не в Голливуде работаешь.
– Это временно. Он от меня никуда не денется.
В магазин кто-то вошёл. Сначала донёсся звук открываемой входной двери, а потом раздались нетвёрдые шаги.
– Девушки! – закричал вошедший мужчина хриплым подвыпившим голосом. – Есть кто живой?
Наташа поднялась.
– Ладно, верь в свою карму, – сказала она мне, – если очень хочется. Только это всё бред.
Она вышла к покупателю. Тот взял бутылку водки и какую-то закуску.
– Ну и чего ты, Лукошкин, добился в свои тридцать лет и со своим идеалистическим взглядом на жизнь? – вернулась она в подсобку. – Два рассказа в районной газете «Ленинская правда». Вот и всё, чем ты можешь похвастаться.
– И один – в «вагриусовском» сборнике, – сказал я. – А за Лукошкина ответишь.
– Я видела имя под твоим рассказом в газете. «О. Лукошкин». Вот как там написано.
– Они ошиблись. И в газетах я больше не печатаюсь. Они деньги платить не хотят и целые абзацы выкидывают. Да и бессмысленно это. Публикацию в районной газете никто всерьёз не воспринимает. Там хоть всю жизнь печатайся – толку не будет.
– Всё равно, как ни крути – не впечатляют твои достижения.
– А Интернет?
– Что Интернет?
– Ты знаешь, какой я популярный в Интернете?
– А ты популярный?
– Я о-го-го какой популярный! Мало кто сравнится со мной по популярности. Все меня любят, все уважают.
– Дама и господа! – начала паясничать Наталья, – сегодня мы вручаем Нобелевскую премию Олегу Лукошину!
– Смейся, смейся.
– Олег Лукошин – бывший Достоевский! К сожалению, мы не могли вручить ему премию, когда он был Достоевским, потому что нашей премии тогда не было. Но сейчас мы исправляем ошибку. Вот тебе, Олег, две Нобелевские премии: одна за Достоевского, а другая за себя.
– Очень смешно, очень.
– А давай мы тебе и третью дадим! Сразу, чтобы не искать тебя в следующей твоей инкарнации?
– Наталья, а в рыло?
– Нет, Олежек, не тянешь ты на современного Достоевского.
– Ну правильно. Кому сейчас нужна такая мутотень, которую я писал будучи Достоевским. Новое время требует новых подходов.