Шумный балаган - стр. 36

– А дома у тебя кто?

– Мама.

– Она тебя защитит, да?

– Нет, – спохватилась Катя. – Они же вчера ночью к ней приходили, ну, когда мы гуляли. На два пузырька корвалола ее напугали. Нет, мама меня не защитит.

– Тогда поехали ко мне.

– А у тебя что?

– Ну, мы с пацанами две комнаты снимаем. Одна комната – твоя. Ты только скажи.

– Да я-то скажу. С вами как-то спокойней. Можно, я у вас недельку поживу? Пока все не успокоится.

– И поживешь у нас, и в балаган под охраной ходить будешь.

– Ну нет, с балаганом все, я туда больше ни ногой. Хватит с меня.

– Тем лучше. Ну что, едем?

– Да. Только я домой на минутку загляну, вещи соберу.

– Да хоть на две.

Это будет просто здорово. Потому что Катя не будет больше гулять. Теперь она всегда будет под присмотром. А уж Костя постарается сделать так, чтобы ее никогда не тянуло на других мужиков. Все, отгуляла она свое!

Через подворотню они зашли в тесный двор-колодец. Здесь и днем, наверное, темно, а ночью была бы мгла непроглядная, если бы не тусклая лампа под железной тарелкой. Правда, ее хватало лишь на серединную часть двора, окраины же утопали в темноте. Ночь, поздно, люди уже спят. Тишина вокруг гробовая. Только слышно, как скрипит качающийся на ветру фонарь.

– Ты здесь побудь, а я быстро.

Катя потянулась к нему, быстро поцеловала в щеку.

– А меня? – послышался из темноты чей-то насмешливо-хищный голос.

Из той же темноты вышли двое. Знакомые лица. Вадик Цепень и его дружок. Небрежная походка, руки в брюки. Костя понял, что ничем хорошим эта встреча не закончится. И, как назло, Антон и Ленька остались ждать его на улице.

Нет ничего важнее человеческой жизни. Этому капитана Миронова учили в школе милиции, к этому же призывал голос разума. И он свято верил, что так оно и есть. Может, потому и напросился в свое время в отдел по раскрытию особо тяжких преступлений. И хотя несколько лет работы по убийствам внесли в душу определенную долю цинизма, он по-прежнему сострадал потерпевшим и горел желанием посчитаться с убийцами. Но сегодня ему не было жаль человека, ставшего жертвой преступного произвола. Да и какой он человек, если сам преступник. Застрелил своего криминального шефа и сам получил смертельно опасное для жизни ранение. Дважды судимый Александр Чулков, кличка – Чуля.

Он был без сознания, когда на место происшествия прибыл наряд милиции. Без сознания он пробыл всю ночь и большую часть дня. Он медленно, но неотвратимо умирал. И капитану Миронову нисколько не было его жаль. Как не жалел он погибшего от его руки вора в законе по кличке Козырь. Собакам собачья смерть.