Шумел Камыш - стр. 29
– Я перережу ей глотку! Мне по х*й! – кричит дурным голосом Илья. Я застываю не дыша. Страх клокочет где-то в груди. Одеревеневшие руки просто висят вдоль тела. Они кажутся мне сейчас просто каменными, как и вся я. Как всё моё тело и внутренности. Таращась в сводчатый потолок, я боюсь даже сглотнуть, чтобы нечаянно не привести в движение горло. – Дайте мне уйти! И я отпущу её! – Илья пятится вместе со мной к кухне.
– Стоять! – рявкают где-то сбоку.
Нет, я бы не смогла перепутать этот голос ни с чьим другим. Опускаю глаза, чтобы удостовериться, что это действительно полковник. И как только вижу его, глаза мгновенно наливаются слезами. Пересохшее горло сдавливает спазм отчаяния, жжёт огнём. Крепко сжимая губы, я из последних сил сдерживаю рвущиеся наружу рыдания. Правая нога, так и зависшая стоя на носочке, трясётся, дрожит.
Полковник не смотрит на меня. Его холодный жёсткий взгляд прикован к мужчине за моей спиной. Он словно удерживает его, не давая ни малейшей надежды на побег.
Я вижу, как едва заметно дёргается щека Вячеслава Алексеевича.
– Бл*дь, дай мне уйти, Камыш! – снова кричит Илья, нож в его руке сотрясается. Я не вдыхаю и не выдыхаю. Жмурюсь от слёз, и уже в следующую секунду раздаётся резкий выстрел. Удерживающие меня руки слабеют. Я падаю на колени, теряя сознание, но за долю секунды до того, как отключиться, рядом со мной замертво падает мужское тело.
Пришла в себя почти сразу… Вернее, мне так показалось, когда я очнулась. Однако окружающая обстановка говорила об обратном. Да, я всё ещё находилась в усадьбе, правда, уже на втором этаже.
Получалось, кто-то принёс меня сюда. Полковник? Или…
Неужели я и правда упала в обморок? Впервые в своей жизни.
Бессвязные мысли путались в голове… Но с каждой секундой сознание всё более прояснялось, подкидывая из глубин моей памяти воспоминание за воспоминанием.
Внизу послышались громкие голоса и звон посуды. Одним движением я спустила ноги на пол и села на низенькой софе, если не ошибаюсь, семнадцатого века. Стало не по себе, словно я осквернила ужасным кощунством какую-то древнюю реликвию.
Разбитые колени ныли, и я приподняла полы платья, чтобы рассмотреть ссадины, как вдруг с лестницы донеслись тяжёлые шаги, в комнату вошёл Вячеслав Алексеевич. Я тут же выпрямила спину и свела колени вместе, быстро оправляя задравшуюся юбку. Не дойдя трёх шагов, он остановился, пытливо всматриваясь в моё лицо.
– Как себя чувствуете?
– Нормально. Вы… Он… Умер?
– Жив. Лёгкое отравление свинцом.
– Но он упал… – усомнилась я.
– Ты тоже, – с откровенной неохотой выцеживал он короткие ответы.