Шум - стр. 20

Пока ее одноклассники учат родной язык, как репатрианты, только что сошедшие с корабля, Габриэла опирается на перила третьего этажа Дизенгоф-Центра. Почему они не натянули сетку безопасности или что-то в этом роде, это же так просто – перекинуть через оградку одну ногу, затем другую и сорваться вниз. С этой мыслью на Габриэлу опускается завораживающее спокойствие, но тут же она представляет себя с парализованными ногами, но вполне уцелевшими руками. Мама, конечно же, заставит ее продолжить играть. Может быть, она даже вспомнит Ицхака Перлмана, который в детстве переболел полиомиелитом, что не помешало ему стать одним из величайших скрипачей в мире. Габриэла в ответ заорет на нее: “Скрипка – не виолончель!” Никогда раньше она не кричала на мать, но, может быть, в такой ситуации и осмелится.

“Почему мы не можем поменяться, чтобы ты немного понес меня?” – жалуется она своему Деревянному медведю. Взяла его с собой утром, чтобы не вызывать подозрений, так как день заканчивается уроком по музыке, но расплата за это алиби нелегка.

Гадкий привкус наполняет рот Габриэлы. Ей чудится, что язык раздулся, как губка. Может быть, просто слишком много слюны во рту? Похоже, она проголодалась. Запах пиццы заставляет ее сесть перед стеклянной стойкой. Заодно можно и отдохнуть. Она заказывает треугольник.

– Откуда я тебя знаю? – спрашивает продавец пиццы. – Ты снималась где-то?

– Нет.

– Не-е! Точно снималась. – Он выкладывает ломоть “Маргариты” на прямоугольную картонку. – Это ты была в рекламе “Зары”? – Тон вежливый, так что Габриэла не понимает, издевается он над ней или нет. – Может, “Фокс”? “Кастро”? “Интимисими”?

Вот же убожество. А уж какое она сама убожество, раз на мгновение поверила ему.

– Топпинг? За мой счет. – Он подмигивает. – У меня есть грибы, есть оливки, есть кукуруза. Что смешного?

– Ничего, ничего, это я о своем. С тобой вообще не связано.

Но связь есть. В шестом классе у Габриэлы появился телефон – ее первый мобильник. Она скролила интернет, как и все, и находила, как и все, фильмы, которые не для всех, но которые смотрят все. И там она увидела женщину, которая… неважно. С тех пор она не ест кукурузу.

Иногда она думает, что, может, Йонатан – это как то видео, что ранило ее, видео, которое лучше бы она вообще не смотрела.

– Тебе нравится молотый чеснок? Ничего нет круче молотого чеснока.

Габриэла совершает самую распространенную ошибку поедателей пиццы – вгрызается в треугольник, пока тот еще горячий.

– Обожгла язык?

Пока она пытается справиться с немотой, продавец с белыми от муки руками и кривым носом – возможно, результат драки, в которой он проиграл, – продолжает упорствовать: