Штык ярости. Южный поход. Том 1 - стр. 31
– Так и было, Александр Васильевич, – подтвердил я.
– Как только наш царь Павлуша его утвердил? Он же немцев обожает, только их и ставит, – удивился полководец.
– К тому времени был уже другой император, – ответил я, поглядев на легендарного старца. – Александр I, его сын.
Суворов осекся и снова посуровел. Откинулся назад на подушки и сказал:
– Давай, рассказывай.
– Расскажу, ваше сиятельство, только разрешите повременить минутку, – сказал я и подозвал Прохора, дремавшего на лестнице. – Принеси мне ржаного хлеба и соли, пожалуйста. Много хлеба и соли.
Глава 6. Дорога в Гатчину
Карета быстро катила по мостовой. В дверном окошке виднелись широкие проспекты Петербурга, заполненные людьми.
Такие вылазки всегда напоминали мне поездки на заднем сиденье такси, хотя теперь вместо гудков машин ржали лошади. Кучеры, впрочем, обменивались любезностями почти с теми же интонациями, что и водители маршруток два столетия спустя. Вместо огромных рекламных экранов на стенах домов висели афиши. Продавцы газет с толстыми кипами товара в руках выкрикивали последние новости.
Признаться, за месяц я уже настолько свыкся с этой картиной, что моя прошлая жизнь в двадцать первом веке казалась дурманящим миражом. Иногда я думал, что и в самом деле родился в восемнадцатом столетии, а будущее время мне просто привиделось.
Погода сегодня выдалась отличная. Накануне два дня подряд моросил дождь. Соленый ветер приносил запахи моря. Нева вздыбилась и волновалась в своих берегах. А теперь ярко светило солнце и тени деревьев колыхались на дорогах.
Настроение у меня, тем временем, было отнюдь не под стать цветущей погоде. Я с унылой хандрой полагал, что виновен во всех бедствиях и катастрофах, происходящих ежедневно во всем мире. Например, не далее как вчера в газетах сообщили, что в Средиземном море произошла ужасная трагедия – во время шторма затонул французский фрегат «Свобода». Экипаж, свыше двух сотен человек, пошел ко дну. Я что-то не помнил, чтобы в хрониках 1800 года упоминалось о подобном трагическом происшествии. Это, конечно же, очередное подтверждение губительного влияния, оказанного мною на ход мировой истории. Ведь я невольно вмешался в ее бурное течение и повернул совсем в другое русло. Вот он, зримый результат этого влияния, сидит на лавке напротив и как ни в чем ни бывало, болтает ногами и весело насвистывает армейский марш.
– Чего нос повесил, Витя? – спросил Александр Васильевич, быстро глянув на меня. – Императора, поди, оробел? Ничего, не боись, он теперь у нас вот где. С твоими секретными знаниями о будущем нам сейчас никто не страшен.