Штык ярости. Том 4. Пожар Парижа - стр. 36

Когда мы оказались на расстоянии выстрела в нас полетели пули. Затем, когда мы оказались совсем рядом, враги достали пистолеты.

Я очутился в центре процессии, рядом с есаулом, потому что мы скакали цепью. Казачий командир кричал взахлеб, требуя атаковать и разогнать врагов к чертовой бабушке. Вскоре мы подъехали совсем близко и в это время пуля из пистолета попала есаулу в голову. Он захлебнулся криком и упал с коня.

Казалось бы, мы должны были отступить, но не тут-то было. Казаки продолжили атаку, все-таки мы и так оказались слишком близко.

Я к тому времени тоже не мог отменить атаку, потому что сосредоточил все внимание на генерале, возглавлявшем врагов. Он показался мне знакомым, хотя я никогда не думал что такое возможно. Я не мог поверить своим глазам, так как это оказался вовсе не обычный французский генерал.

Когда я летел на него, подняв руку с саблей, передо мной на великолепном жеребце, оказывается, сидел сам Наполеон Бонапарт!

В том, что это сам Бонапарт, у меня не было сомнений. Небольшая фигурка, сгорбившаяся на спине коня, сюртук с орденами и знаменитая треуголка. Бледное, худое лицо, но уже чуточку начавшее полнеть, гневный, решительный взгляд. Да, это император французов, собственной персоной.

И если я сейчас его зарублю, то изменю ход истории еще круче, чем тогда, когда исцелил Суворова от болезни.

Сжав покрепче саблю, я так и мчался на Наполеона, пылая желанием срубить ему голову и не обращая внимания на визг пуль и гневные крики его свиты. Ведь если это удастся сделать, война почти стопроцентно будет выиграна союзниками.

Краем глаза в самый последний миг я заметил, что рядом со мной не осталось никого из казаков. Отстали, кинули одного-одиношеньку в пасть льва. Только дальше, по правую и левую сторону от меня, в десятках шагов, остались несколько бойцов, сумевших вместе со мной добраться до вражеских рядов. Ладно, все это ничего сейчас не имеет значения, даже моя никчемная жизнь, главное, это прикончить Наполеона или хотя бы тяжело ранить его.

Но даже в мирное время французского императора прекрасно охраняли самые лучшие воины Франции, а уж теперь, во время войны, количество его телохранителей увеличилось в несколько раз. Одному человеку, вроде меня, даже подумать нельзя было о том, чтобы причинить вред властелину империи.

Из-за спины Наполеона и сбоку на меня бросились сразу трое солдат, все на конях. Тот, что был спереди, оттолкнул императора и принял мой удар на себя. Противник был смуглый до черноты, с белозубым оскалом и бешено вращающимися глазами. Да и остальные, что набросились на меня, тоже были непривычно черные.