Штык ярости. Том 3. Суворов против Наполеона - стр. 26

– Э, ты чего это, отец родной?! – удивленно спросил второй головорез. – Мы же так, пошутковали. Ты зла не держи, слышишь?

Говоря все это, он совсем забыл про меня и опустил нож, полагая, видимо, что ловкий генерал, сейчас достанет из широких штанин второй пистолет и начнет палить почем зря. Ну что же, это как раз то, что мне было нужно. Схватив душегуба за руку, я в то же время со всей силы толкнул его спиной на заднюю стену, благо она была совсем близко. Раненый Кутузовым преступник между тем орал во весь голос, так что я, полуоглохший после выстрела, вряд ли мог быстро восстановить свой многострадальный слух.

За свою жизнь и возможное получение травм я совсем не опасался, не до того сейчас было. Если мы сейчас не справимся с этим отчаянным злоумышленником, то потом уже вообще ничего не сможем сделать. В конце концов, он вооружен ножом, а я нет, да и у Кутузова вряд ли за пазухой имелся еще один пистолет.

Толчок получился, что надо. Я почувствовал, как наемник приложился о стену всем телом, плотным туловищем и большой головой, а его борода при этом щекотала мою шею. Нож выпал из ослабевшей руки боевика и зазвенел на каменном полу. Коротко вскрикнув, любитель бесед о политике и прыжков во времени, грузно осел на пол, а затем, раскинув руки, повалился ничком.

Я наклонился и пощупал пульс. Прерывистый и частый, но ничего, жить будет, такого рода твари быстро поправляются после ранений и ударов, голова у них чугунная. Его товарищ продолжал кататься по полу, крича: «Ой не могу, ой, больно, спасите, люди добрые!», зажав руками живот и пачкая пол кровью. Поднявшись, я посмотрел на Кутузова и спросил:

– Вы как, ваше превосходительство, в порядке?

Генерал шустро подбежал к орущему и зовущему маму преступнику и ткнул ногой в плечо, процедив:

– Заткнись, шавка, не то пристрелю тут же, пискнуть не успеешь.

Удивительно, но громко орущий и вроде бы готовый мгновенно умереть затейник послушно умолк и в камере воцарилась тишина. Только теперь, присмотревшись, я увидел, что Кутузов тонко улыбается и понял, что все это время он ломал комедию и притворялся безобидной смирной овечкой, испуганной перед грозными террористами.

Ох и не прост оказался старикан, совсем не прост! Впрочем, чего еще можно было ожидать от боевого генерала, выходца из суворовской военной школы?

В коридоре послышался топот сапог и через пару мгновений в дверях камеры показались, тяжко дыша, другие полицейские чины, вооруженные ружьями. Их было трое парней, они толпились в дверях и не знали, что делать дальше, потому что начальство давно уже лежало заколотое на полу.