Штык ярости. Индийский поход. Том 2 - стр. 35
Если бы не «единорог», мы бы давно уже пали под натиском врага. Меткими выстрелами он сеял урон и панику в рядах противника и это давало нам передышку. Нас спасало еще и то, что атаковали враги хоть и колоннами, но не единым строем, а вразброс, без дисциплины. Мы же отбивались плечом к плечу, прикрывая друг друга.
Через какое-то время напор ослаб и враги снова отступили. Все пространство перед нашей оборонительной линией было усеяно трупами врага и павших коней. Наши окопы тоже завалили убитые и тяжелораненые бойцы.
В голове шумело после недавнего удара саблей. Я уселся на землю и взялся за виски, стараясь утихомирить тупую боль. Когда чуть полегчало, кто-то тронул меня сзади за плечо. Я обернулся и увидел Серовского.
– Э, соглядатай, так тебе и самому доктор нужен, – протянул он, отметив мой изможденный вид.
– Да и тебе, есаул, лекарь не помешает, – ответил я, заметив его разодранную вдребезги одежду, окровавленное лицо и обагренные кровью руки.
Он кивнул и добавил:
– Я думал тебя позвать, чтобы ты раненых осмотрел и перевязал, но, вижу, без толку это. Пропадем мы, соглядатай, так и доложи своим хозяевам. Вчера вечером отправил я двух казаков с посланием к Суворову, но что-то ответа нет. Половина бойцов из строя выбыли, скоро снаряды кончатся, «единорог» замолчит, а тогда нам…
Со стороны врагов послышались ликующие крики. Мы подняли головы. От вражеского войска отделились несколько десятков всадников, поскакали к нам, размахивая копьями.
– Не может быть, – с горечью сказал Серовский. – Только не это.
Всадники подскакали ближе и я разглядел, что на остриях пик насажены две человеческие головы. Хотя от боли они изменились почти до неузнаваемости, я все-таки распознал в них Акима и другого казака, с которыми видел вчера Серовского. Вот, значит, как провалилась миссия по доставке послания основной армии.
– Мне очень жаль, – искренне сказал я, но Серовский меня уже не слышал.
Есаул встал и приказал:
– Стреляйте по ним.
Зазвучали нестройные выстрелы, но всадники гарцевали вне зоны обстрела. Я поднял штуцер и сразу же опустил. Во-первых, я еще не успел его перезарядить, а во-вторых, дистанция до злорадствующих целей и вправду была слишком большая.
Серовский ушел по окопам дальше, а навстречу к нему уже бежали урядники. Я принялся перезаряжать штуцер, надеясь, что враги в чрезмерном бахвальстве подъедут ближе.
Этого не случилось, нагарцевавшись вдосталь перед нами, всадники вскоре умчались обратно к себе. Видимо, они заметили движение в нашем стане.
Серовский и впрямь приказал вылезать из окопов и строиться в боевые порядки. Я слышал, как он кричал в духе настоящего суворовского питомца: