Штурмовики - стр. 15
– Егорова!!! Егорова!!!
Меня поместили в красивую комнату.
– Будете ходить в офицерскую столовую. Мы вас должны держать, пока из Смерша не придёт проверка.
Цехоня был адъютант 3-й эскадрильи, такой неповоротливый, я его раньше немножко гоняла. А тут он – в 16-й воздушной! Говорит:
– Анечка, так я тебя на руках!
Принёс мне какие-то немецкие платья, ботинки. Я говорю:
– Спасибо, Цехоня! Лучше отправь жене домой, там ведь у нас очень бедно, а тут это лишнее.
Он немножко всплакнул… «Анечка, ты поправляйся». Я ему говорю: «Ты извини, что я тебя гоняла». – «Правильно ты делала!»
Потом из армии сообщили в дивизию. Прошло сколько времени… ждали, когда из Смерша придёт доскональный допрос. А у меня же и справка от них уже есть!
Ко мне и гости ходили, я и кушала в офицерской столовой. Рай, живи и радуйся! А потом как-то я вышла на улицу, сижу на скамеечке. А сумочка всё время со мной. Там всё огорожено. Ворота открылись, въехала полуторка. И оттуда бежит, бежит, вот так руки расставил… Шнитке, замполит нашего полка, 85-го! Они узнали. Воздушные стрелки – ещё прохладно было, они все в меховых комбинезонах – окружили меня. Шнитке:
– Пойду оформлю! Отвезём в полк!
– Да нет, не торопитесь…
– Всё же я пойду, я увезу вас!
Ну, Шнитке есть Шнитке. Правда, в тот раз никому нотаций не читал. А одному замполиту нашего 85-го полка как-то тёмную сделали. Они его так побили!
– За что?
– Ходил всё указания давал. Прилетает кто-то, или погиб, или что… а он там, короче говоря, в каждой бочке затычка. А Шнитке пришёл – к нему нормально относились. Я с ними и уехала. Политработники были связаны непосредственно с этими органами. Его, наверно, потому Смерша и не послушались.
– Какова судьба Михаила Мустафаева?
– Я там не была. Но знала почти всё про однополчан. Он и со мной какое-то время летал воздушным стрелком. По-моему, он погиб. Не помню. Что написано у меня в книжке?
– Погиб под Берлином.
– Значит, погиб. Юрий Фёдорович потом несколько раз приезжал. Меня же восстановили только в 1965 году. Тяжело говорить, конечно.
– Как победу встречали?
– Со слезами на глазах… я сидела в это время дома, на Арбате, и плакала. Вдруг заявляется командир дивизии: Тимофеев Вячеслав Васильевич! Я вначале обрадовалась… а он, как говорят – «руку и сердце» с порога предложил. Я говорю:
– Нет. Как же ваша жена – Екатерина Васильевна?!
Он:
– Не будь дурой! Кому ты ещё нужна, искалеченная?!
– А почему вы до его прихода плакали?
– Потому что ещё была под следствием, меня всё проверяли…
– Какое было после войны отношение к женщинам-фронтовикам? К вам лично?