Штрочки - стр. 13
Разве можно понять человека, который потерял ноги, чтобы спасти сотни солдат, стоя в жуткий мороз в водяной жиже до последнего патрона сдерживая натиск немецких сил. Нет, конечно, он был не один. На это задание был направлен взвод двадцатилетних парней, молодых крепких, здоровых. Они ещё толком-то и войны не видели…
Небольшие осколочные ранения в ногу, полученные от разрывов снарядов, перевязка из жёлтых тряпок и бой, который ни на минуту, ни на мгновенье не замирал…
Потом госпиталь, почерневшие ступни лечить никто не стал, ампутировали, началась гангрена, отрезали ноги полностью. А дальше пустота… Месяцы по госпиталям и больницам… Дорога домой… Надежда… Разочарование… Непонимание… Отчуждение…
– Радуйся, что живой! – говорили соседи. А как жить? Что делать, когда надо по крутой лестнице подняться в квартиру, а ты не можешь! Как сходить в магазин? На что жить?
Потом победа! Радость! Да, скорее радость от того, что всё закончилось, а значит, не зря ты стал калекой, значит, и ты внёс свой вклад в это великое счастье быть победителем. И надежда… Надежда на то, что на тебя обратят внимание, дадут работу… Надежда на то, что ты пригодишься ещё своей родине… Надежда, что всё изменится… Но таких как ты становилось всё больше и больше. За место под солнцем нужно было бороться. Деляги быстро сколотили банды, которые обирали беспомощных инвалидов, оставляя им гроши для выживания…
Жить так не хотелось, но и кончать жизнь не было христианского желания. Пытался делать игрушки, благо руки уцелели, но покупателей не нашлось, слишком бедно жил народ, просто раздавал местным ребятишкам. Пытался найти работу сторожем, но кто такого возьмёт… Оставалось последнее: просить милостыню да помогать мелким ремонтам вдовам…
Так постепенно жизнь налаживалась… Душевные раны заживали…
Но однажды ночью парня забрали и увезли в неизвестном направлении. Вычистили все города и села от калек, безруких и безногих, обезображенных ожогами. Позже стало понятно, что верхушка решила избавить от назойливых глаз почтенных жителей полулюдишек, чьи награды не сочетались с попрошайничеством. Ну, посудите сами: грудь в орденах, а он возле булочной милостыню просит. Никуда не годится! Избавиться от них, во что бы то ни стало избавиться. Но куда их девать? В бывшие монастыри, на острова! С глаз долой – из сердца вон. В течение нескольких месяцев страна-победительница очистила свои улицы от этого «позора»!
Так наш герой попал в бывший монастырь. Таких, как он, со всех уголков привезли больше трёх сотен. Многие не смогли связаться с семьями, чтобы рассказать, куда их везут. А потом начался ад. Настоящий, это тебе не война, где понятно, где свой, а где чужой – враг. Всё перемешалось. Питание было отвратительное, хуже помоев, да и его едва хватало на половину прибывших, начался мор. Каждый день в яму, так называли могильник за территорией богадельни, уносили с дюжину умерших инвалидов. Выживали те, кто попроворней, да поцелей, кто мог сбегать на рынок и продать то, что пользовалось спросом: шинель, нижнее бельё, гимнастёрку… Сёстры-санитарки, а их на всю ораву было три, не справлялись с отщепенцами. Не хватало им ни времени, ни медикаментов, ни сил. Их бы самих пожалеть, что попали они в такую мясорубку. В общем бросили хозяева жизни калек на смерть, главное, чтобы гражданам великой страны – победительницы комфортно было.