Штормовое предупреждение - стр. 41
И оказалось после обмена традиционными приветствиями, что Нина несколько неправильно меня информировала. Тамара Пожарова действительно попросила, но не за себя (у неё вроде как бытовые проблемы разрешились), а за своего «очень приличного» друга, которому – если возможно, – надо помочь устроиться на службу.
Это была малоприятная неожиданность; но, похоже, и для Нины тоже – поэтому не следовало сразу и категорически отказывать. Так отказать, если станет понятной невозможность или ненужность помощи.
– Поймите, милые дамы, чтобы помочь вашему другу, нам непременно с ним нужно лично встретиться. Мне же надо ходатайствовать не о службе «вообще», а о конкретной должности. Он кто?
– Военный, офицер, – негромко сказала Тамара, предварительно оглядевшись – нет ли поблизости посторонних.
Офицер… Это уже интереснее. Возможно, сгодится для Емельяновского задания… Следовательно, личный контакт становится необходимым.
– По какой воинской специальности?
Пожарова беспомощно посмотрела на Нину – а та лишь округлила глазки, откуда, мол, мне такое знать. Потом, припомнив что-то, сказала неуверенно:
– Кажется, что-то с разведкой связанное.
Ещё интересней… И как раз время ответить доверием на доверие, – чтобы уменьшить препятствия к возможной встрече с этим неизвестным пока офицером от разведки.
– Чтобы избежать недоразумений, надо всё знать точно. Мы, как люди военные, уж сами определимся, по какой именно специальности устроить его на службу.
Ниночка меня поддержала, склоняясь к Тамаре; шёпот я расслышал отчётливо:
– Алексей Степанович прав. В самом деле, пусть поговорят лично.
Какое-то время Пожарова молчала, обдумывая варианты, наверное. Потом всё-таки сказала:
– Да, наверное, так будет правильно. – И поднялась из-за стола. – Пойдёмте…
Мы втроём вышли из гостиницы и направились куда-то в сторону центральной горки, увенчанной тусклым куполом «адмиральского» Владимирского собора. По дороге женщины показали мне два «секретных» винных погребка возле неработающих столовой и кафе. Явный признак доверия.
Большая, многокомнатная квартира оказалась в трехэтажном доме нечрезмерной запущенности. Парадная дверь цела и подпружинена, в вестибюле и на лестнице кошачий, но отнюдь не канализационный запах. Дежурные лампочки в решетчатых колпаках. Нормальная жизнь в Севастополе и во всей стране восстанавливается быстро – если никто и ничто этому не препятствует.
Дверь в квартиру на третьем этаже оказалась приоткрытой, а там, за прихожей, в гостиной, происходил небольшой скандал.
Как сразу стало понятно, едва мы вошли, выговаривала мужчине средних лет, одетому по-домашнему, некая обширная немолодая особа простоватого вида. По репликам судя – квартирная хозяйка от ЖКХ.