«Шторм» начать раньше… - стр. 33
Если исторически независимые афганцы будут приняты под советское крыло, чего даже не могли добиться англичане во время своего расцвета, убедит ли это Вашингтон в том, что настало время сделать что-нибудь особое для Ирана и Пакистана?” – спрашивает газета.
Специальный корреспондент столичной газеты “Вашингтон пост” С. Винчестер пишет, что следует обратить внимание на самый высокогорный в мире туннель, проходящий через известный Салангский хребет.
Винчестер пишет: “Салангский туннель строили русские. На это ушло десять лет и 600 млн долларов.
Салангский туннель был построен для того, чтобы дать возможность советским конвоям двигаться из его городов и военных баз в Узбекистане через Термез в Афганистан”.
Саймон Винчестер далее отмечает, что, по мнению военных специалистов, советские танки могут дойти до северо-западных границ Пакистана всего лишь за один день».
«Реакция Индонезии на события в Афганистане.
22 мая 1978 года.
Сообщение о переменах в Афганистане настороженно встречено индонезийскими правительственными кругами, в особенности после того, как стало ясно, что к власти в стране пришли демократические силы…
В индонезийских политических кругах высказывается мнение, что в связи с событиями в Афганистане Джакарта будет уделять повышенное внимание развитию контактов с ее более консервативными соседями – Ираном, Турцией, Пакистаном.
Ст. референт посольства СССР в Индонезии
В. Яковлев».
Глава 4
СТРАШНЫЙ ЧЕЛОВЕК ЛЕНА ЖЕЛТИКОВА. – ОТСТУПАЙТЕ – И ВЫ ПОБЕДИТЕ. – НЕСЧАСТЛИВОЕ ЧИСЛО 12.
7 мая 1978 года. Суземка
Не ищите работу полегче. Это зависит не от должности, а от отношения к ней.
Хотя все это, конечно, теория. На практике же райвоенкомат для Черданцева после службы на «точке» показался раем; не районным военкоматом, а именно райвоенкоматом. Ясное дело, со своими проблемами, планами, бумагами, инструкциями, но разве это сравнимо с тем, что было? Сейчас уже можно вздрогнуть от мысли, как он выдерживал столько лет боевые дежурства. И подумать, вспомнить с легкой тоской – зная, что это уже никогда больше не повторится, – как входил с расчетом в неприметный с виду домик, надевал специальную форму, тапочки и по подземному переходу – потерне – шел к такому же подземному лифту. Дежурное освещение, чуть сыроватый воздух, словно подчеркивающий глубину центральной «аллеи» под землей, ответвления – «переулки», непонятный постороннему язык букв, цифр и стрел на стенах – все это еще осязаемо в быстрой памяти, только подумай.
У лифта – массивная дверь. Включаешь питание, набираешь код – открываешь. Через шаг – вторая такая же дверь. Включаешь питание, набираешь новый код, проходишь к третьей двери. А уж после нее – лифт. Нажимаешь кнопку – и вниз: у ракетчиков этажи растут вниз. Выходишь на своем – только на своем, потому что на другие этажи нужны свои допуски и разрешения; попадаешь к отрешенной, дико уставшей смене таких же, как ты, офицеров. Меняешь их у пультов и на много часов остаешься один на один с напарником в крохотном пространстве и абсолютной тишине. Без сигарет, магнитофонов, приемников, ручки, карандаша, газет, книг. Только ты и индикатор. Ничего не делаешь и ничего не должен делать. Только сидишь и следишь за информацией. И спрос с тебя один и единственный – не пропустить команды. В течение смены. Недели. Месяца. Года. Нескольких лет. Быть готовым к пуску ракеты. Вернее, к своей доле работы в пуске: один или даже два человека, если и захотят, ракету не запустят, защита здесь от дураков надежная: слишком высока ответственность за последствия.