Шторм-9 - стр. 11
– У тебя ровно минута! – крикнул Фальк Робу и постучал по циферблату часов. – Задержи дыхание, дышать там нечем. Через минуту мы втянем тебя обратно!
– Не привыкать, Фальк, – сквозь намотанную ткань голос Роба доносился глухо, но вполне различимо, – мы рискуем жизнью каждый день на этой чертовой работе, так почему бы не сделать то же самое и перед ней?
– Все верно, дружище. Только сейчас тебе придется отдуваться за нас всех. Ты готов?
После этих слов Фальк похлопал Роба по плечу, втолкнул в люк и прикрыл за ним створку. В наступившей тишине Роман услышал, как бьется собственное сердце. Каждый удар отзывался гулким стуком, как будто оно хотело пробиться наружу.
– Раз, два, три… – начал он считать про себя, беззвучно шевеля губами.
Присмотревшись, он увидел, что губы шевеляться почти у каждого горняка. Впрочем, они могли просто читать молитвы.
– Пора! – выдохнул Фальк и распахнул дверцу.
В этот раз вместо языка пламени пыхнуло черным дымом, проплывшим по салону косматым облаком. Почти десяток рук тут же схватились за страховочный конец и стали быстро вытягивать эту импровизацию каната из люка. Очень скоро из каморы показалось нога, а потом и Роб в дымящихся комбинезонах. Признаков жизни он не подавал.
Когда его развернуло лицом, то стало видно, что очки оплавились, и пластмасса застыла крупными каплями на материи, словно черные слезы из провалов выгоревших глаз. Роб действовал вслепую и одному богу известно, как он сумел проделать всю работу, сгорая заживо.
Рабочие принялись снимать с Роба комбинезоны, а Роман отвернулся. Ему не хотелось видеть, что сделало с человеком жаркое пламя.
– Стойте… – услышал он сзади. – Не стоит снимать все до конца. Пусть Роб останется в нашей памяти, каким мы его помним.
Появившийся из люка Фальк переключил внимание на себя.
– Я проверил двигатель. Как мы и предполагали, в системе трубопровода оказался свищ. – произнес он, откашлявшись. – Еще немного и он бы разорвался, а с ним и эта жалкая посудина. Роб совершил то, что сделал бы каждый из нас. Но сегодня герой – он!
Роману отчего-то стало стыдно. Перед ним лежал человек, который, как он считал, остался на краю жизни, в то время как перед ним открывалось будущее, о котором Роб мог только мечтать. Но пару минут назад он сделал то, что Роман, сколько бы не искал в себе мужества, но должен был себе честно сознаться – сделать бы не смог. И не только физически, хотя это немаловажно, а даже морально. Заставить себя добровольно влезть в раскаленную топку? Да он бы умер перед ней от разрыва сердца.