Штамм. Закат - стр. 62

Зак кивнул. Он не мог говорить. Или не хотел.

– Теперь, когда все сказано, мы должны обезопасить тебя от нее. Она выглядит сейчас совершенно иначе. Это потому, что она и сама теперь совершенно иная – иная в фундаментальном смысле, – и с этим нелегко справиться. Я не могу вернуть нам прежнюю жизнь, я могу лишь защитить тебя от нее. От того, во что она превратилась. Теперь это моя новая работа – как твоего родителя, твоего отца. Подумай о прежней маме и представь себе – что бы она сделала, чтобы уберечь тебя от угрозы здоровью, безопасности? Ну, скажи, как бы она поступила?

Зак опять кивнул и ответил без промедления:

– Она спрятала бы меня.

– Она забрала бы тебя. И увезла бы как можно дальше, в какое-нибудь безопасное место. – Эф сам внимательно прислушивался к тому, что говорит сыну. – Просто схватила бы тебя и… пустилась бежать со всех ног. Я прав или нет?

– Ты прав, – сказал Зак.

– Ну вот. Значит, она стала бы твоей сверхзащитой. А теперь твоей сверхзащитой буду я.

Эрик Джексон сфотографировал протравленное окно с трех разных точек. На дежурство он всегда брал маленький цифровой «Кэнон», наравне с пистолетом и значком.

Травление кислотой стало повальным увлечением. Кислоту, купленную в обыкновенном хозяйственном магазине, обычно смешивали с обувным кремом, чтобы на стекле или плексигласе оставался четкий след. Он проявлялся не сразу – требовалось несколько часов, чтобы смесь как следует «прожгла» стекло. Чем дольше сохранялась на его поверхности нанесенная кислота, тем устойчивее становился рисунок.

Эрик отступил на несколько шагов, чтобы оценить изображение. Шесть черных отростков лучами расходились от красного пятна в центре. Он пощелкал кнопкой, перебирая изображения в памяти камеры. Вот еще один похожий снимок, сделанный вчера, в Бей-Ридже, только не такой четкий, как нынешние. А вот и третий рисунок – Эрик щелкнул его в Канарси, – он больше походил на гигантскую звездочку, какой в книгах помечают сноски, но линии смелые, нанесенные все той же уверенной рукой.

Джексон мог узнать руку Линялы где угодно. Правда, сегодняшнее изображение не выдерживало сравнения с его обычными творениями и больше походило на работу любителя, однако тонкие дуги и точные пропорции рисунка однозначно выдавали автора.

Этот тип шлялся по всему городу, иногда за одну ночь его «шедевры» появлялись в самых разных местах. Как такое возможно?

Эрик Джексон был сотрудником специального подразделения Полицейского управления Нью-Йорка – общегородской оперативной группы по борьбе с вандализмом. В его задачу входило выслеживать вандалов и пресекать их действия. К правилам Полицейского управления, предусматривающим наказание за рисование на улицах, он относился как к Священному Писанию. Даже самые красочные, хорошо прорисованные граффити представляли собой публичное оскорбление общественного порядка. И призывали других рисовальщиков расценивать городскую среду как свои угодья, где можно делать все, что душа пожелает. Свобода самовыражения всегда была знаменем для разного рода негодяев, ведь разбрасывание мусора – тоже своего рода акт самовыражения, однако за это вполне можно угодить в каталажку; здесь правила жесткие, и их пока никто не отменял. Порядок – вещь хрупкая; чуть что – хаос всегда рядом, буквально в двух шагах.