Штамм. Начало - стр. 34

Гудвезер отпрянул и с грохотом повалился спиной на панель управления между креслами пилотов. Тело второго пилота съехало на него. Эф на мгновение застыл, придавленный обмякшим мертвецом, а затем резко оттолкнул труп.

– Эф? – встревоженно позвал Джим.

– Эф, что случилось? – В голосе Норы послышались панические нотки.

Эпидемиолог и сам был на грани паники. Ужас вселил в него силы. Он вернул мертвеца в кресло и поднялся на ноги.

– Эф, ты в порядке? – спросила Нора.

Гудвезер посмотрел на капитана Редферна, сползшего на пол. Глаза его оставались открыты, взгляд был по-прежнему пуст, зато горло ходило ходуном, а рот дергался, словно хватая воздух.

Эф не мог прийти в себя от изумления.

– У нас выживший, – прошептал он.

– Что? – не поняла Нора.

– В кабине экипажа один человек жив. Джим, нам нужна спасательная капсула. Пусть ее доставят прямо к крылу. Нора? – Эф говорил быстро, не сводя глаз с корчащегося на полу пилота. – Нужно осмотреть весь самолет, пассажира за пассажиром.

Старик стоял в одиночестве посреди захламленного ломбарда на Восточной Сто восемнадцатой улице в Испанском Гарлеме. Час как он закрыл свое заведение, желудок его урчал, однако старику не хотелось подниматься наверх. Он уже опустил щиты на окна и двери: дом прикрыл свои стальные веки. Улицы теперь принадлежали людям ночи. По вечерам выходить наружу не следовало.

Старик подошел к длинному ряду реостатов позади его конторки и одну за другой притушил лампы. Он пребывал в элегическом настроении. Осмотрел свою лавку, скользнул взглядом по витринам из хромированного металла и стекла. Множество наручных часов (выставленных, конечно же, не на бархате, а на фетре)… Отполированные серебряные вещицы (от них никак не удавалось избавиться)… Золотые украшения с бриллиантами… Чайные сервизы… Кожаные куртки… Меховые вещи, небесспорные в наше время… Новые музыкальные плееры (эти уходили быстро, а вот радиоприемники и телевизоры он больше не брал)… Еще тут были настоящие сокровища: два прекрасных антикварных несгораемых шкафа (выстланные внутри асбестом, ну и что? ведь не есть же с них); видеомагнитофон «Квазар» образца 1970-х годов, выполненный из дерева и стали, размером с добрый чемодан; древний шестнадцатимиллиметровый кинопроектор…

Но конечно, хватало и барахла, которое оборачивалось медленно. Ломбард – это в чем-то базар, в чем-то музей, но в чем-то и хранилище реликвий местных жителей. Хозяин ломбарда предоставляет услуги, которые больше ни у кого не сыщешь. Он – банкир бедняков. Порой к нему приходят люди, чтобы занять двадцать пять долларов, и не нужно никакой кредитной истории, никакой справки с места работы, никаких рекомендательных писем. А во времена экономической рецессии двадцать пять долларов для многих – серьезные деньги. Двадцать пять долларов означают сон в ночлежке, а не на улице. Двадцать пять долларов означают лекарство, которое может спасти жизнь. И пока у мужчины или женщины остается что-то ценное, остается что-то такое, что можно заложить, этот мужчина или эта женщина всегда может выйти из его лавки с деньгами в руках. Вот и чудненько.