Шрамы на моем доверии - стр. 19
Просто дура.
Маленькая, влюбленная дура, которая даже после измены ЕГО готова была бы принять. Именно и только ЕГО, потому что ЕМУ все можно... Если бы он только попросил! Ведь где-то глубоко внутри я ведь уже давно простила, но кому это нужно? Мое прощение?
Видела, как он выглядит? Все у него хорошо. Наверно, Ира собой очень довольна…
Когда я о ней думаю, меня часто окатывает ярость и злость, потому что она не заслужила! Его…она его совсем не стоит! И не любит его, как я, и не ценит. Никогда не ценила, иначе не поступила бы так…
А ты будто лучше?
Ежусь от неприятного вопроса, а потом вдруг слышу, как за спиной скрипит половица, и теряю нить всякого рассуждения.
Застываю.
Буквально кожей чувствую, что здесь кто-то еще есть, и мне так страшно, что вдохнуть не получается! Так бы и стоять вечность…не смотреть. Будто если не посмотришь — будешь в безопасности.
Но нет.
Это так не работает.
Я долго закрывала глаза на своего сталкера и не относилась к нему серьезно. Чем дело кончилось? Очень плохо оно кончилось. А что мама говорила? Правильно. Один раз спрячешься — бежать вечно будешь. Я тому прямое доказательство, ведь пряталась, а что в итоге? Бегу.
Поэтому возьми себя в руки! Соня, давай! Повернись.
Прижимаю стакан к груди, удается выдохнуть спертый воздух, а потом я медленно поворачиваюсь.
Из-за того, что перед глазами у меня адреналиновые вспышки, кто стоит — не понимаю, но что стоит — точно вижу.
Дергаюсь всем телом, благополучно выливая воду на себя, и сразу слышу кривую ухмылку.
Шумно выдыхаю. По мгновению ока я будто оказываюсь в безопасности, и зрение моментально выравнивается. Но еще до того, как увидеть, я чувствую, что это он. Только рядом с ним я ощущала себя так...в безопасности...
Арсений действительно стоит, прижавшись плечом к дверному косяку, разглядывает меня с присущим ему ядовитым выражением наглой морды.
Сволочь!
Жалобно стону, глядя на мокрое пятно на своей груди, потом резко вскидываю взгляд.
- Можно меня не пугать?!
Он ничего не отвечает. Забавная игра у нас такая, понимаете? Я нападаю, а он злобно молчит — глазами только дырявит.
Потом отрывается от своего места и делает на меня шаг. Я тут же в него выставляю палец.
- Не приближайся.
Арсений устало вздыхает.
- Угомони истерику. Этот театр раздражает. Ты знаешь, что я тебя не трону, да и к тому же в доме мой ребенок...
Ох, боже. Его интонация вызывает такое кислотное чувство вины, что можно кости плавить. И я чувствую вину, но веду себя, как дура.
Глаза закатываю и ставлю стакан на стол, сама беру салфетки и вытираю шею.